– Теперь, когда я полностью завладела вашим вниманием, может, вы скажете правду? Вы подмешали отраву в еду, которую давали матери. Например, в шоколад.
– Шоколад? – Герцог непонимающе моргнул. – Когда я давал тебе шоколад?
– Не мне. Моей матери. Авроре Дарлинг. Ее отравили… Скрипнула дверь, в комнате потянуло холодом, из маленькой гостиной донесся звук торопливых шагов.
Лакей.
У Изабеллы чуть не подогнулись ноги, но она продолжала внимательно следить за герцогом. Еще бы одну минуту, только одну минуту!
– Уходи! У нас с его светлостью личный разговор…
– Осторожно! – вдруг завопил Линвуд, размахивая широченными рукавами ночной рубашки. – У девчонки нож!
Кто-то стиснул ей запястье, и она вскрикнула от боли, выронив из онемевших пальцев кинжал. Изабелла обернулась – на нее смотрели холодные глаза лорда Керна.
Протесты замерли в горле, вылетел лишь какой-то нечленораздельный звук. Но девушка собрала последние силы и ответила не менее холодным взглядом. Несколько мгновений каждый хотел взять верх над другим. Потом граф неожиданно отпустил ее. Изабелла покачнулась, ударилась о стену и сползла на пол.
Подобрав кинжал, лорд Керн засунул его во внутренний карман плаща. Боже мой! Она поймана с поличным! Тем не менее, Изабелла чувствовала себя в безопасности от полубезумного герцога.
– Негодяйка грозила отрезать мне яйца. – Старик прижал ладони к ночной рубашке, защищая место, о котором говорил. – Я не понимаю. Она меня соблазняла, играла со мной.
– Мисс Дарлинг любит игры. – Граф бросил на нее уничтожающий взгляд, и ей потребовались усилия, чтобы не смутиться, не опустить глаза.
– Милорд, вы появились в нужный момент, иначе ваш папенька отныне говорил бы дискантом.
Но граф ее, видимо, не слышал. Он подошел к кровати и помог старику лечь под одеяло.
– Успокойтесь, ваша светлость, она вас больше не потревожит. Я этого не позволю.
– Ты лишаешь меня даже проститутки, – заныл герцог и вдруг стукнул кулаком по кровати. – Чертов тюремщик! Это мой дом! Я принимаю тех, кого мне угодно.
Керн терпеливо налил микстуру и сунул ложку в рот отцу.
– Глотайте!
– Ни за что.
– Глотайте, – повторил Керн.
– Эта гадость лишит меня мужского естества быстрее ножа.
– Вас лишает мужского естества болезнь, так что пейте ради здоровья.
Герцог набрал микстуру в рот и коварно посмотрел на сына. Однако тот быстро зажал ему ноздри и заставил проглотить лекарство.
– Чертов ублюдок. – Старик вытер губы рукавом. – Никогда не позволял своему члену управлять мозгами.
– Ошибаетесь. – Граф наклонился к отцу, и девушка не могла увидеть выражение его лица. – Я определенно не ублюдок.
Изабелла удивилась враждебным отношениям сына и отца, но поразмыслить над этим не успела: в комнату ворвался слуга, уже в чистой ливрее, с белоснежными кружевами. При виде графа он начал беспрестанно кланяться, извиняться и чуть не распростерся ниц. Керн отдал короткое приказание, затем обернулся.
Изабелла выпрямилась, скрывая дрожь, когда он двинулся к ней, взял ее за руку и вывел из спальни. Они миновали гостиную и вышли в коридор. Девушка спотыкалась, ноги путались в нижних юбках, смятая шляпка колотила по бедру.
Нет, он ее не запугает, она ему не позволит. Внизу ждет Хелен, поэтому графу остается лишь излить на незваную гостью свою ярость и отпустить. Но чего она достигла разговором с герцогом? Ничего полезного не узнала, придется возвращаться сюда опять.
– Линвуд почти слабоумен, – заявила девушка. – Потому вы и прячете его в спальне. Не решаетесь выпустить в общество.
Керн бросил на нее мрачный взгляд.
– В данный момент сумасшедший не он. – Граф угрожающе толкнул одну из дверей и завел девушку в какую-то огромную спальню. Задернутые шторы не пропускали дневной свет, пыльные чехлы закрывали кресла и кровать, отчего казались мерзкими соглядатаями.
Керн выпустил ее руку и со сдерживаемым гневом начал расхаживать до незажженного камина и обратно. Каблуки гулко стучали по деревянному полу.
Спина у Изабеллы покрылась мурашками, перед холодным гневом мужчины решительности поубавилось.
– Я хочу вернуться к леди Хелен, – сказала она. – Кузина уже недоумевает, что меня так задержало.
Изабелла шагнула к двери, но граф преградил ей дорогу.
– Пусть недоумевает. Вы сможете придумать новую ложь, я уверен.
– Нам нельзя оставаться наедине, это может вызвать скандал.
– О скандале нужно было думать, когда вы пытались соблазнить старика. – Он презрительно оглядел ее с головы до ног. – Хотели подсластить шантаж, предложив себя? Так знайте, мне официально поручено вести дела Линвуда, так что ваши усилия оказались напрасными.
– Я его не шантажировала.
– Нет? Значит, хотели занять в постели герцога место своей матери?
Изабелла вцепилась в столбик кровати. Почему ей так больно оттого, что Керн неверно судит о ней?
– Я не хотела его соблазнять. Это фантазии герцога. Причуды отца вам известны лучше, чем мне.
– Мне также известна ваша склонность: предлагаете свое тело любому, кто носит брюки.
– В таком случае, милорд, память вас подводит. Во время нашей первой встречи не я, а вы мне что-то предлагали.
– Предлагал. – В голосе Керна послышались угрозы. – К сожалению, я не взял того, что вы так свободно раздаете другим.
Он подошел вплотную, и Изабелла вздрогнула. В этом человеке ощущалась сила божества, которое спустилось с небес, чтобы покарать непокорного смертного. Однако странное любопытство удержало девушку на месте. Охваченная непонятным возбуждением, она не смогла бы кинуться прочь, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
Изабелла вдруг очутилась в плену его объятий, но, прежде чем граф успел применить силу, она поднялась на цыпочки, сама встретила его губы и таяла в поцелуе до тех пор, пока не запылала, словно в лихорадке. Язык Керна с мягкой настойчивостью проник ей в рот. Божественная вспышка страсти открыла Изабелле, насколько она жаждала, чтобы именно этот человек заполнил пустоту у нее внутри.
Керн. Боже мой! Она целовалась с лордом Керном. Страстно! До беспамятства!
– Нет, – прошептала она, вдыхая незнакомый запах мужчины. – Хватит, это неправильно.
– К дьяволу все, – пробормотал граф и начал целовать ее с еще большим пылом.
Она чуть не задохнулась, когда широкая ладонь накрыла ей грудь и со знанием дела принялась исследовать тело. Фамильярность, отвратительная в старике, на этот раз всколыхнула чувства. Нельзя позволять Керну подобных вольностей. Но девушка сама этого хотела, испытывала потребность в его ласках, желала ощутить его руки. Хотелось того, о чем она слышала от тетушек, – соединения тела с телом.
