Словно угадав ее чувства, Керн нащупал пуговицы у нее па спине, а их губы продолжали сливаться в бесконечной череде безумных поцелуев. Пальцы графа дрожали, как дрожала и Изабелла от неведомого возбуждения. Она легонько погладила его по щеке, наслаждаясь шероховатостью кожи и шелком волос. Как восхитительно разжигать страсть в мужчине, которого она считала врагом, холодными бесчувственным! Как бесподобно ощущать собственное желание, будто / в ее тело переселилось иное существо, которое давало волю сладострастию!
Когда граф распустил шнуровку, холодный воздух остудил ей спину и девушка поежилась от удовольствия. Одежда перестала ее стеснять, и она сама помогла Керну снять с нее корсет. Теперь Изабеллу прикрывал один тонкий батист, но в следующий момент она лишилась и рубашки. Ладонь графа легла на обнаженную грудь.
– Боже, как ты красива!
Эти слова, произнесенные охрипшим голосом, доставили Изабелле плотское наслаждение. Керн ласкал ее губами до тех пор, пока она не опрокинулась навзничь, увлекая его за собой, и оба рухнули на постель. Граф оказался сверху, придавив ее всем телом.
Даже сквозь юбки она бедром почувствовала твердость его плоти и вспомнила рассказы тетушек о том, каким образом проявляется страсть у мужчин. Теперь, испытывая необузданное желание, Изабелла поняла, насколько близки они от пропасти. Она уперлась руками в его плечи, но это было все равно, что попытаться оттолкнуть гранитную стену.
– Нет, Керн. Мы не должны. Мы не можем.
– Можем. Я тебя хочу. Ты мне нужна.
Ночами Изабелла мечтала, чтобы такие слова произнес ее пока неведомый любовник. Губы Керна скользнули по груди, и жар поцелуев растопил остатки сопротивления. Рука скользнула под юбки.
Дневник. Он может найти дневник. Маленькую книжицу у ее бедра…
Изабеллу точно ударило молнией. Ведь Керн – враг, человек, способный разрушить все планы. И уничтожить ее.
– Послушайте… Остановитесь же!
– Ради Бога, перестань болтать! – Граф сдавил губами чувствительный сосок.
Девушка судорожно вздохнула, сопротивляясь телесному удовольствию и безумному желанию, уперлась обеими руками в его волевой подбородок, заставив графа, наконец, посмотреть на нее. Первобытная страсть была такой пугающей и… невероятно соблазнительной.
– Хелен ждет нас внизу, – сумела выговорить Изабелла.
Керн ответил невидящим взглядом, руки продолжали ласкать ее тело, отчего кожа покрылась мурашками. Но вдруг до него дошел смысл сказанного: взгляд мгновенно стал осмысленным, дикая страсть угасла, руки сжались в последний раз, и с возгласом разочарования он соскочил на пол.
Граф пробежал через полутемную спальню и, согнувшись, оперся ладонями о столик. Тяжелое дыхание ясно говорило, чего ему стоило овладеть собой.
А душу Изабеллы уже терзали сожаления. Она чувствовала себя брошенной, одинокой, хотя не находила в своей реакции никакого смысла, поскольку ей нечего было оплакивать. Почему бы не радоваться, что она не уступила Керну и поставила его в неловкое положение?
– Перестаньте смотреть на меня! – бросил через плечо граф. – Одевайтесь!
Изабелла подскочила и рывком села в кровати. Натягивая рубашку, а потом, возясь с корсетом, она краем глаза следила, как он подошел к зеркалу. Когда граф повернулся, он снова выглядел благородным джентльменом: прическа – волосок к волоску, ни единой морщинки на зеленом сюртуке. Зато Изабелла понимала, что беспорядок в ее одежде и внешности непоправим.
– Вы должны мне помочь. – Она тщетно пыталась дотянуться рукой до шнуровки. – Не могу же я ходить с распущенным корсетом!
Керн направился к кровати, но его губы неодобрительно сжались, а лицо стало высокомерным.
– Повернитесь!
Изабелла тут же подчинилась, ибо минуты быстро убегали одна за другой. Она скрестила руки, чтобы дать ему возможность затянуть шнуровку, но его пальцы, касавшиеся ее спины, разжигали в ней дьявольское пламя.
– Не туго? – поинтересовался он, и охваченная непонятной застенчивостью Изабелла помотала головой.
Ей казалось странным, что за ней ухаживает мужчина, тем более аристократ, презирающий ее. У нее заныло сердце, но девушка сразу вскинула голову. Наверняка его дурное мнение укрепилось. Клянет ее за то, что сбила его с пути истинного. А свои грехи оправдывает.
Но Керн держал свои мысли при себе. Укрывшись за безразличным молчанием, он застегнул ей платье, дождался, пока она поправит волосы и измятую шляпку, потом распахнул перед ней дверь. Настоящий джентльмен.
Холодное самообладание графа укололо Изабеллу. Словно и не было их пылких ласк на кровати. Ей хотелось разбить вдребезги высокомерное спокойствие, напомнить, что он мужчина, как все остальные, что его воспитанность – только внешний лоск.
Подойдя к нему, она провела кончиками пальцев по его щеке и губам.
– Не тревожьтесь, милорд. Я надежно сохраню вашу маленькую тайну. Во всяком случае, до поры до времени.
Едва заметная вспышка в глубине зеленоватых глаз выдала его беспокойство.
– У меня нет тайн.
– Теперь есть, – насмешливо улыбнулась Изабелла. – Как знать, вдруг настанет день, когда я вздумаю написать собственные воспоминания.
Икар всегда приходил ко мне под покровом темноты.
Самый скрытный из моих любовников, преподобный лорд Реймонд Дж. предавался наслаждению, когда ничье око не могло узреть его отход от благочестия. И тогда он давал волю склонности переодеваться в мое нижнее белье, изображая из себя падшего ангела.
Один из его ночных визитов запомнился мне в особенности. Я провела весьма приятный вечер с неким господином из Корнуолла, а после его ухода вернулась в постель. Среди ночи меня вдруг разбудили. Кто-то ощупывал мое тело, шепча на ухо гнусные предложения. Икар вырядился в мое лучшее боа, шелковую сорочку и чулки с подвязками. Но для меня это не имело значения, поскольку под женским нарядом скрывалось мужское орудие. Какую радость мы испытали той ночью! Каким предавались усладам Эроса! А когда страсть иссякла, он крадучись ушел, словно жар нашей встречи спалил его ангельские крылья.
Ты удивляешься, любезный читатель, отчего я терпела любовника, который стыдился показаться со мной на людях? Возможно, дочери сельского викария нравилось забавы ради ввергать добропорядочного священника во грех. А может – о да, так оно и было,– я успокаивала сердце, заполняла пустоту, лишившись первой настоящей любви. Моего дорогого Аполлона.
Исповедь жрицы любви.
Войдя на следующее утро в спальню отца, Керн застал его в компании горничных.
