Наконец, все картонки и саквояжи были благополучно размещены. Бет заперла чердак и отнесла ключ в дом, чтобы спрятать в надежном месте. Она сняла фартук, надела самую хорошенькую шляпку и направилась в деревню, где надеялась найти какую-нибудь лодку, чтобы переправиться на другую сторону озера. Еще дома она написала Колину письмо, отнесла в магазин, служивший также почтой, и, выходя, услыхала свое имя.
– Мисс Стюарт! – Это была фрекен Ларсен, восседавшая на месте кучера крытого экипажа. – Я как раз собиралась зайти к вам немного позднее. Вот что передала Джулиана. – Она протянула листок бумаги, на котором было написано имя куклы: Кари.
Бет улыбнулась и спрятала листок в карман. Выяснилось, что гувернантка проедет часть пути по направлению к Холстейнгаарду, ей нужно было забрать отрез ткани, который отдавали фермерше для окраски. Она обрадовалась, что может подвезти Бет, и даже выразила согласие подождать и доставить ее обратно до дома.
– Очень любезно с вашей стороны, – поблагодарила Бет, забравшись в экипаж. Поездка доставила ей массу удовольствия, так как представилась возможность рассмотреть вблизи места, которые накануне были нанесены на ее карту. Когда они сделали поворот, взору Бет предстал бурный водопад: раньше она могла только слышать его шум. Фрекен Ларсен даже остановила лошадь, чтобы дать Бет возможность насладиться зрелищем. Торденгорн возвышался на краю долины, заполняя, казалось, все пространство, и по его уступу низвергался ревущий, гремящий каскад воды, сметающий все на своем пути; облака брызг поднимались вверх на сотни футов. Вся водная лавина устремлялась в небольшое озерцо, затем где-то в глубине сливалась с водами большого озера, не нарушая спокойствия верхних слоев.
Какое-то время они ехали вдоль того маленького озера, где вода бурлила в диком водовороте. Бет подумала, что этот изгиб подковообразного берега – одно из самых опасных мест, которые ей приходилось видеть.
– Бывают периоды, когда этой дорогой вообще нельзя пользоваться, – сказала фрекен Ларсен, – потому что здесь слишком страшно. В дождливую погоду часто бывают обвалы скалистых пород, а зимой сходят снега.
Когда они подъехали ближе к Холстейнгаарду, Бет сошла, решив, что пройдет часть пути пешком. Они расстались с фрекен Ларсен, договорившись, что гувернантка подождет ее на этом месте на обратном пути.
Бет поднялась на холм, через который пролегала дорога, и увидела Холстейнгаард, расположенный недалеко от озера. С противоположного берега он выглядел достаточно живописно, но при ближайшем рассмотрении вызвал ее разочарование – все романтические иллюзии, которые она питала относительно места рождения матери, развеялись в один миг. Дедушка Холстейн в юности много путешествовал, и величественные особняки, которые он видел за границей, произвели на него сильное впечатление. Он унаследовал Холстейнгаард, еще будучи очень молодым человеком – ему не исполнилось и двадцати – и решил полностью перестроить дом по своему разумению: Но результат этих усилий не отличался ни хорошим вкусом, ни пониманием эстетических законов. Бет припомнила рассказы матери и ожидала увидеть одну из местных разновидностей величественного здания, достойного древнего богатого рода. Однако надежды обманули ее. Дом был сделан из желтоватого камня, который совершенно не вязался с ландшафтом. Это было все равно что перенести сюда бумажный японский домик. Особняк производил впечатление неуклюжего и жалкого. Но дед, как человек гордый, никогда не признавал допущенной ошибки. Дом так и стоял, угнетая своими уродливыми пропорциями, слишком узкие окна выглядели зловеще. Однако клумбы вокруг были заботливо ухожены, ступени крыльца начисто выскоблены, а туго накрахмаленные занавески на окнах сияли белизной. Издали казалось, что амбар, хлев и другие постройки были в отличном состоянии – все свежевыкрашено и прочно поставлено, а глядя на тщательно возделанные поля, любой мог убедиться, что у фермы умелый и рачительный хозяин: колосья росли высокими и крепкими, овощная рассада дружно цвела, сорняков не было видно.
Бет направилась к дому мимо работников, занятых заготовкой сена. Одна из молодых женщин, выпрямившись и отставив вилы. подошла к дороге. Ее сходство с Анной сразу подсказало Бет, кто это. Высокая и статная, женщина, подбоченясь, разглядывала Бет светло-голубыми, почти бесцветными глазами, резко выделявшимися на загорелом веснушчатом лице с высокими скулами. Темно-русые волосы, отдававшие блеском на солнце, были, несомненно, густыми и волнистыми, когда они позволяла себе распустить их, но сейчас они были стянуты на затылке в тугой узел, скрепленный старой выгоревшей лентой. Женщина заговорила первой:
– Так вы и есть давно пропавшая кузина? – в голосе звучала насмешка. – Слышала, что вы устроились в Доме у Черного Залива. В наших местах новости распространяются быстро. Я ожидала вас. – На губах появилась горькая складка. – Лучше зайти в дом, там удобнее беседовать.
Прием был несколько странным, чтобы не сказать больше. С мыслями о матери, которая долго и безнадежно мечтала об этом доме, Бет с любопытством осматривала холл. Все здесь производило впечатление неуюта: мебель в готическом стиле была черной и безобразной, поблекшей с годами. То же ощущение оставляла гостиная, куда привела ее Зигрид, только там неприятное чувство усиливалось при виде вытертой обшивки диванов и кресел с львиными мордами на подлокотниках. Бет поняла, что Зигрид ничего не изменила со времени смерти деда и дом оставался таким, каким его знала мать. Зигрид предложила Бет сесть, а сама подошла к окну, откуда можно было наблюдать за работой в поле.
– Давайте не будем соблюдать формальностей, – начала Зигрид. – Мне известна цель вашего приезда, но я хотела бы услышать это от вас.
– Хорошо, – спокойно ответила Бет. – Так как наши матери были родными сестрами, а мы доводимся друг другу кузинами в первом поколении, между нами не должно быть недомолвок. Родство не всегда означает дружбу, и вам не следует опасаться, что я задержусь здесь больше, чем потребует моя работа, но мне хотелось бы узнать о судьбе моих писем, которые я адресовала Джине.
Зигрид выпрямилась, выдав волнение, и сжала пальцами край оконной рамы.
– Письма? – спросила она осторожно, понизив голос. – Вы пришли только из-за этого?
– Да. Я написала два письма, у меня есть доказательство, что, по крайней мере, одно из них было доставлено. Думаю, что и второе тоже.
– Доказательство? – уже ровным голосом переспросила Зигрид. – Я вас не понимаю.
– Я писала о том, что собираюсь посетить Тордендаль. Во втором письме содержались все подробности относительно моих планов. И вот первое, что я узнаю, приехав в Норвегию, – это то, что кто-то отменил мой заказ на номер в отеле. Затем кто-то, кому известны детали из второго письма, просто пытается убить меня в горах по дороге в Рипдал.
