Она тоже встала. Взгляд у нее был удивленный, вопрошающий.
Джон Патрик не привык извиняться, но теперь просьбы о прощении были готовы сорваться с его языка. Он не жалел, что познал вкус ее губ. Он все еще ощущал этот вкус, ощущал аромат ее тела, который сводил его с ума. Он снова потянулся к ней, пальцами дотронулся до ее щеки, провел вверх к уголку глаза. Он не мог остановиться. Она слегка вздрогнула. Пальцы его поднялись выше, к волосам. Он ощутил их шелковистость и мягкость.
— Вы замечательная, — сказал он.
Он слышал сотни раз, как отец повторял эти слова его матери. Ему нравился самый звук, их музыка, но ему еще никогда не приходилось произносить их самому. Он произнес их на шотландский манер не потому, что притворялся шотландцем, он действительно хотел их так сказать.
— Спасибо, что поговорили с отцом.
— Это доставило мне удовольствие.
Она вскинула голову.
— Я вспомнила сейчас о докторе Марше, — сказала Аннетта. — Он тоже пытался говорить с ним, но отец был безучастен.
Джон Патрик молчал. Он поверить не мог, что преуспел, там, где его брату ничего не удалось. Ноэль всегда был так добр и так надежен. Он исцелял. Он убеждал.
— Уверен, что доктор Марш поможет вашему отцу.
— Он уже помог, но никому не удавалось до сих пор чем-то его заинтересовать.
Глаза ее затуманились. Ему захотелось прижать Аннетту к себе и разгладить поцелуями этот нахмурившийся лоб. Ему хотелось отдать ей все, чем он владел. Такого желания не возбуждала у него ни одна женщина. Все это построено на лжи, а значит, неминуемо будет разрушено. Он добрался до кровати, сел и отвел взгляд в сторону. Он не должен потакать своему чувству.
— Джон?
Она впервые назвала его по имени.
— Как ваша нога? Может быть, надо вызвать доктора Марша?
Вот только Ноэля ему сейчас и не хватало! Он уже мысленно видел осуждение на лице брата. Да, Ноэль испытал бы разочарование, узнай он о поцелуе и той близости, которая соединила Джона Патрика с Аннеттой.
— Нет, нет, все в порядке, — поспешил он успокоить Аннетту.
Болела душа, но Аннетта ничего не могла сделать, чтобы излечить эту боль.
— Тогда я пойду? — спросила Аннетта.
Ему хотелось, чтобы она осталась, но, стараясь говорить спокойно, он ответил:
— Покойной ночи.
В глазах Аннетты промелькнуло сожаление, и ему вновь захотелось обнять ее, шептать ей на ухо ласковые слова и раздуть искру страсти, которую он зажег в ней. Но тогда ему останется только проклинать себя всю жизнь.
— Увидимся утром, — сказала она тихо.
Лицо ее снова вспыхнуло, но на этот раз от смущения. Она восприняла его внезапную холодность как знак того, что он ее отвергает. Похоже, она была уязвлена. Аннетта молча открыла дверь и ушла.
О, если бы она знала, как дорого ему далась эта холодность! Если бы знала, как сильно он желает обнять Аннетту и назвать ее своей.
Он всегда считал самым тяжким временем те первые дни на английском судне, когда его обманом завербовали. Но та мука ничто по сравнению с адом, который он устроил себе сам.
Джон Патрик выздоравливал медленнее, чем ему хотелось. Его терзало острое беспокойство. Необходимо было как можно скорее покинуть этот дом. А может, его беспокойство вызвано тем, что он сегодня еще не виделся с Аннеттой? Он с ума сходил при мысли, что, наверное, так оно и есть. Только этого ему не хватало: потерять голову из-за женщины.
Черт побери, ему еще никогда так не была нужна женщина. Да, бог не слишком-то потворствует нашим желаниям.
Шаг… Другой. И каждый — сущее наказание, и каждый отзывается болью. Черт возьми, куда запропастился Айви?
Беспокойные мысли бешено роились в мозгу. Джон Патрик яростно тряхнул головой. Будь что будет — нет ничего, о чем он не сможет забыть, покинув этот дом.
Однообразное течение дня нарушил только приход брата. Ноэль был немногословен. Осмотрев раны, он только и сказал:
— Ты счастливый человек, Джонни.
Джон Патрик растерялся. Он был обязан брату жизнью. Он знал, что должен благодарить его, но комок в горле мешал ему произнести хоть слово. Просто Ноэль был вынужден помочь ему, просто вынужден. Поэтому Джон Патрик так и не смог произнести ни слова.
— Сегодня утром вернулся Айви.
Джон Патрик молча уставился на брата.
— Он появится здесь вечером. Я просил его днем нигде не показываться. Тот английский офицер, кто описал твою внешность, бродит по улицам. Он может вспомнить, кто такой Айви.
И, помедлив, добавил:
— Я так понимаю, что ты познакомился с Хью Кэри?
— Да.
— Ты по-прежнему считаешь, что каждый роялист — твой враг?
— Читай свои проповеди кому-нибудь другому, Ноэль.
— Нет, я собираюсь читать их тебе, и у меня будет очень восприимчивая паства.
Джон Патрик вспомнил о детстве. Хотя Ноэль был старше его почти на десять лет, это он находил время учить младшего ездить верхом, ловить рыбу, охотиться. Он был другом, учителем, руководителем, богом. Да, Ноэль был богом для маленького мальчика. Но эти времена не вернутся.
Джон Патрик внезапно стал серьезен.
— Ноэль, мне жаль, что я тебя во все это втянул. И я сожалею, что Кэри тоже оказались втянутыми в это дело. И вот еще что: я тебе благодарен.
— К чему такая вытянутая физиономия? Ты же получил все, что хотел, — усмехнулся Ноэль.
— Веришь ли, у меня здесь было слишком много времени, чтобы кое о чем подумать.
Ноэль удивился:
— Ах так! Джон Патрик допускает, что он может ошибаться? Нет, время чудес еще не прошло.
Джон Патрик вздохнул.
— Допускаю, что с Хью Кэри обошлись несправедливо. Я согласен, что правда не бывает достоянием только одной стороны. — И, помедлив, добавил: — Что-нибудь можно для него сделать?
— Я испытал все известные мне средства, но поосторожнее, Джонни, а то начнешь симпатизировать роялистам.
Джон Патрик яростно взглянул на брата, однако Ноэль не обратил на это ни малейшего внимания.
— Я знаю, что Аннетте ты небезразличен, но она будет потрясена, если узнает, кто ты есть на самом деле. Помни, что ты должен проводить с ней как можно меньше времени.
— Но она попросила меня навестить ее отца. Я не мог отказать ей, не возбуждая подозрений.
— Ты это сделал, лишь опасаясь подозрений?
— А почему же еще?
В пристальном взгляде Ноэля мелькнуло сочувствие.
— Осторожнее, Джонни, — повторил он, — и ради нее, и для собственной безопасности. Завтра я получу необходимые бумаги. Постараюсь раздобыть парик, чтобы скрыть твои черные волосы.
Джон Патрик кивнул.
— И не забудь, — сказал Ноэль, открывая дверь, — если тебя поймают, то, очень возможно, меня повесят рядом с тобой. Подумай о нашей матери.
