Снова стать хорошенькой молодой девушкой.
Стать Беллой.
На следующий день.: приближаясь к «Козерогу», Белла ощущала, как внутри у нее порхают бабочки: некоторые с восторгом, но другие махали крылышками предостерегающе. Пег, вероятно, догадывалась об истинном характере встречи, но не возмущалась. Пег одобряла все, что уводило Беллу от Флинт и Фаулер, и, полностью поддерживая браки Китти и Энни, была занята планированием их свадебного завтрака.
Остановившись, Белла внимательно рассматривала узкую трехэтажную гостиницу, вызывавшую у нее сомнения. Жизнь Беллы снова вырывалась из-под контроля и приход сюда мог сделать все только еще хуже — пастух мог воспринять его как поощрение с ее стороны, возможно даже, как согласие на порочную связь.
Однако Беллу снедало любопытство, и теперь она уже не могла повернуть назад.
Поэтому, взяв себя в руки, Белла уверенно направилась к «Козерогу».
Гостиница не была такой большой и многолюдной, как соседняя «Звезда и подвязка», но не обнаруживала признаков обители разврата, а входившие и выходившие люди выглядели вполне приличными.
Белла безотчетно коснулась лица, словно стараясь убедиться, что ее черные брови, нарумяненные щеки и накрашенные губы на месте, и затем вошла в дверь.
— Я пришла навестить мистера Ханта, — сказала она слуге со всем хладнокровием, на какое была способна.
Заметив, какой взгляд он бросил на нее, Белла поняла, что ее приняли за проститутку. Она чуть не рассердилась, но осознала, что это только привлечет к ней внимание, и быстро пошла за слугой по коридору.
Он постучал, и голос из-за двери ответил:
— Входите.
Слуга открыл дверь; Белла, с бьющимся сердцем войдя в комнату, с удивлением посмотрела на ожидавшего ее мужчину.
Слуга. В ливрее и напудренном парике. И вдобавок в маске. Маска, выполненная в венецианском стиле, изображала животное — в данном случае козла — и закрывала только верхнюю половину лица, а ее нос выступал вперед и затенял рот и подбородок.
Значит, слуга?
Белле было приятно думать, что пастух не принадлежал к элите, что он, возможно, был таким же посторонним на пирушке, как и она сама. Но встреча с джентльменом была приключением, а встреча со слугой-выскочкой — просто вульгарностью.
— Мои звезды, — холодно потребовала Белла.
Он жестом указал ей на картонную коробку, стоявшую на столе рядом с ним.
— Немой козел? — поинтересовалась Белла, с опаской приближаясь к нему.
— Возможно, просто немногословный.
Остановившись, она прислушалась к голосу, но, как и на празднестве, не уловила ни малейшего простонародного акцента. Нет, он не слуга.
— Зачем маскарад? — спросила Белла.
— То же самое я могу спросить у вас.
— Я не в маскарадном костюме, — солгала Белла.
— Вы всегда так сильно разрисовываете себя?
— Это модно. Как среди мужчин, так и среди женщин.
— Главным образом среди тех, кто стремится скрыть действие времени. Вы действительно настолько стары, Келено?
Не дождавшись от нее ответа, он пожал плечами.
— Будьте добры, сэр, отодвиньтесь от стола.
— Зачем?
— С моей стороны было бы глупо подходить к вам так близко.
— Тогда зачем вы вообще здесь? — насмешливо поинтересовался он.
— Чтобы вернуть свои звезды.
— Это фольга и клей, они не стоят и шиллинга.
— Быть может, я дорожу ими.
— Попытайтесь найти другое объяснение.
— Не собираюсь ничего объяснять, — раздраженно бросила Белла и нашла в себе силы повернуться и шагнуть к двери.
— Келено.
Оклик остановил ее, и Белла обернулась.
— Я тешил себя надеждой, что вы пришли, чтобы снова увидеться со мной.
В общем, это так и было, но между ними висело что-то недосказанное, что-то особенное.
— Возможно, и так, — призналась Белла. — Но я обнаружила не пастуха, а козла.
— А я увидел не нимфу, а гарпию. Зачем раскраска?
— Вряд ли я могла прийти сюда открыто, без риска быть узнанной.
— А-а. Значит, будь вы в обычном виде, вас узнали бы? У вас нет желания открыть мне свое имя?
— Не больше, чем у вас открыть мне свое.
Белла старалась не улыбнуться. Прошло много-много времени с тех пор, как она скрещивала словесный меч с остроумным собеседником.
— Вы пришли сюда на встречу с охотником Орионом.
— С персоной не более реальной, чем Келено. Зачем вы искали этой встречи?
— Мне хотелось еще раз встретиться с вами, но не удалось. Это не вы.
— И Келено не я.
— Но, думаю, ближе.
— А вы? Кто ближе к вам настоящему — пастух или развязный слуга?
Даже несмотря на тень от козлиного носа, Белла разглядела улыбку.
— Пастух, уверяю вас. Но вряд ли я смог бы пройти через Лондон в том костюме.
Эта картина вызвала у Беллы улыбку.
— Что заставило вас устроить этот маскарад?
— А вас?
— Я уже объяснила. Одинокая женщина встречается с джентльменом. Если это станет известно, я погибну. Погибнете ли вы, если кто-то узнает, что вы были здесь со мной?
— Это будет зависеть от того, что, по-вашему, значит «погибнуть». — Он взял со стола коробку. — Эта встреча может погубить мою жизнь.
— Каким образом?
— Если вы из уважаемой семьи, меня могут заставить жениться на вас.
Белла ощутила болезненный эмоциональный удар, но проанализировать его у нее не было времени, потому что Орион шагнул вперед и протянул ей коробку.
Белла схватила ее, как боязливая птичка, которой предлагают зерно.
И ее опасения оказались вполне оправданными — он резко взял ее за левую руку, и Белла попала в плен.
— Отпустите меня.
Она отодвинулась назад.
— Чуть позже.
От его тона Белла задрожала с головы до пят.
— Пожалуйста, не нужно…
— Я не сделаю вам ничего плохого. Просто хочу получить награду. Поцелуй был бы справедливой платой за возвращенные вам блестки, но, к сожалению, маска позволяет запечатлеть его только на вашей руке.
Его голос понизился так, что, казалось, коснулся кожи, а воздух, который вдыхала Белла, стал жестким.
— Вы позволите? — почти шепотом спросил он.
Он не стал дожидаться ответа — Белла уже заметила у него такую привычку.
Пастух явно не был слугой и определенно не был посторонним на Олимпийской пирушке. Он был одним из сильных мира сего. Если она полураздетая с криками выбежит из этой комнаты, все будет тщательно скрыто.
У нее не было семьи, которая могла бы возмутиться и встать на ее защиту. Белла была одна на всем свете и в первый раз в полной мере осознала грозившую ей опасность. Надо же быть такой глупой, чтобы прийти сюда!
