– Если только дело не касается споров о религии, – вставил я, и Ренар, поднеся к губам кубок, отпил вина.
Это показалось мне отрадным знаком. Мне удалось добиться того, чтобы Ренар если и не доверял мне, то, по крайней мере, был не прочь расслабиться в моем присутствии. Затем он проговорил:
– Так что же, мастер Бичем, скрестим шпаги?
Я позволил себе улыбнуться:
– Это входит в мои будущие обязанности?
– Простите?
– Если вы хотите знать, склонен ли я защищать преимущества одной веры перед другой, я отвечу – нет.
– У вас нет религиозных предпочтений? – изогнул бровь Ренар.
– Я этого не говорил. Я просто выбираю не защищать их. Как сказала ее величество, я – наемник. Мой девиз: «Служи тому, кто больше платит, а душа сама разберется».
Посол помолчал, разглядывая меня испытующе, но с подчеркнутой беспристрастностью. Меня осенило: Симон Ренар проверял мою пригодность к делу, которое для меня уже приготовил.
– Стало быть, можно сказать, что в вашем случае вера определяется толщиной кошелька нанимателя? – наконец осведомился он.
– Можно сказать и так, хотя я предпочел бы не предавать это огласке.
– Безусловно. Что в таком случае скажете вот об этой сумме? Для начала.
Он обмакнул перо в чернила, начертал на клочке бумаги несколько цифр и пододвинул клочок ко мне.
Я окинул взглядом написанное, нарочно помолчал с минуту и лишь затем сказал:
– Для начала весьма щедро. Впрочем, зависит от того, за что вы предлагаете такую плату. Я не привык сговариваться о цене прежде, чем узнаю, за какие услуги ее назначат.
– Разумеется. – Ренар вновь отхлебнул вина. – Как вы, вероятно, уже заметили по безмозглой парочке, которая торчит в моей приемной, мне и в самом деле необходим еще один клерк. И даже, по правде говоря, не один, однако вы во вчерашней беседе ясно дали понять ее величеству и мне, что прозябать в канцелярии вам не по вкусу. Что ж, я думаю, вам приятно будет узнать, что работу для вас выбрала ее величество.
У меня засосало под ложечкой.
– Выбрала? Для меня? Не могли бы вы, ваше превосходительство, выразиться яснее?
– Мог бы, хотя то, что я собираюсь сказать, должно остаться в строжайшей тайне. – Ренар помедлил, дождался моего кивка и продолжил: – Ее величество и я полагаем, что против нее существует заговор. Королева никогда не скрывала, что всемерно порицает ересь, завладевшую Англией, равно как не скрывала и своей решимости избавить страну от этой заразы. Однако же далеко не все члены королевского совета разделяют ее стремления. Противников королевы, естественно, меньшинство, но они тем не менее существуют. Я с некоторых пор пристально слежу за этой губительной деятельностью, однако до недавнего времени ее величество не желала признавать, что подданные могут умышлять против нее дурное.
Я отметил, что Ренар ни единым словом не упомянул принца Филиппа, хотя можно было не сомневаться: посол Габсбургов действует не только в интересах королевы Марии. И в самом деле, так называемая губительная деятельность вполне могла быть прямым откликом на намерение королевы взять в супруги принца-католика всего лишь через несколько месяцев после того, как сама взошла на престол.
– Но вы полагаете, что подданные ее величества и впрямь злоумышляют против нее? – осторожно осведомился я.
– Я не полагаю. Я знаю это. – Ренар положил руку на стол. – Враги королевы повсюду, даже здесь, при дворе! Они стремятся разрушить ее душевное равновесие и, если только удастся, свергнуть ее самое. Они готовы вогнать Англию в хаос ради вящей своей выгоды.
– Понимаю. Могу я уточнить, кто они, эти враги?
– Предлагаете мне назвать их поименно? – огрызнулся Ренар. – Знай я их имена, мы бы вряд ли нуждались в ваших услугах.
– Но вы же сказали, что с некоторых пор пристально следите за некой губительной деятельностью. Наверняка вам уже удалось обнаружить, кто к ней причастен.
Посол помолчал, разглядывая меня с таким видом, словно размышлял, не вышвырнуть ли меня за дверь. Наконец он резко проговорил:
– У меня, к несчастью, имеются только подозрения.
И опять сделал паузу, намеренно растягивая момент. Я ничем не выдал беспокойства, терпеливо ожидая продолжения, словно в запасе был весь день. Внезапно Ренар вскочил и отошел к окну. Стоя спиной ко мне, он проговорил:
– Если вы найдете этих изменников, щедрость ее величества будет безгранична. Не исключена официальная должность при дворе; быть может, титул и земли, если вы предпочитаете такую награду. Взамен, однако, доказательства измены должны быть неопровержимы. Меньшим она не удовлетворится.
– Похоже, моя преданность вызывает сомнения, – заметил я.
Ренар развернулся ко мне. Внешне его манеры ничуть не изменились, однако в голосе зазвучала неприкрытая угроза:
– Королева заявила, что доверяет вам. Само собой, я должен склониться перед ее мнением. И все же наемник, не отдающий предпочтения никакой вере, когда-то работавший на Сесила и провозглашающий готовность служить тому, кто больше заплатит… словом, вы наверняка понимаете, почему я обеспокоен.
– Безусловно. – Я учтиво склонил голову. – Благодарю, что уделили мне время. Я не желал бы послужить помехой вашим планам. Я готов поискать работу в другом месте и избавить вас от необходимости… беспокоиться.
С этими словами я поднялся, и Ренар не стал меня останавливать. Я направился к двери и уже взялся за щеколду, когда услыхал его голос:
– Ее величество желает, чтобы этим делом занялись вы, и никто другой. По сути, таково ее повеление.
Я судорожно сглотнул и вернулся в кресло. Мысли мои заметались. Значит, Мария все же не доверяет мне! Я угодил в смертельную западню. На сей раз она добьется, чтобы я доказал свою преданность, исполнив дело по ее выбору, – и все мои чувства подсказывали, что ее выбор не придется мне по вкусу.
Ренар молчал, дожидаясь, когда я в полной мере осознаю его слова. Наконец он сказал:
– Будь это в моей власти, я бы вас не нанял. Вы не из тех людей, которым можно доверить столь важное дело, и я сопротивлялся решению ее величества, сколько мог. Тем не менее она повелела, и я вынужден подчиняться.
Он выдержал паузу; следующие слова его были словно удар дубинки под дых:
– Подозреваемые, которыми вам по желанию королевы надлежит заняться, – это Эдвард Кортни, граф Девон, и принцесса Елизавета.
Рот наполнился горечью. Хоть я и ожидал чего-то подобного, но такие слова из уст Ренара наполнили меня ужасом… и подтвердили, что Сесил прав: Мария считается с мнением посла Габсбургов.
– Если вы знаете, кто ваши подозреваемые, – проговорил я, напрягшись в кресле всем телом, словно готовился к смертельному броску, – почему бы просто не арестовать и не допросить их?
