О, это было восхитительно!
Однако сейчас, в суровой реальности утра, ему предстояло решить, что дальше с ней делать.
Джулианна перевернулась на бок, медленно просыпаясь. Чуть приоткрыв глаза, подумала: «Да ведь я одна… в незнакомой комнате».
Приподнявшись, она осмотрелась, однако почти ничего не увидела, — синие шелковые драпировки на широкой кровати с замысловатой резьбой и шторы на высоких окнах, затемнявшие комнату, мешали разглядеть все как следует. Но все же было понятно, что она в спальне мужа.
И тут же на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, и Джулианна, почувствовав, как вспыхнули щеки, невольно застонала. К тому же она вдруг поняла, что лежит под тончайшей простыней совершенно нагая.
Ее ночная рубашка валялась на полу у кровати, а пеньюар у окна, где стоял Майкл, когда она вошла в комнату.
Снова приподнявшись, Джулианна вдруг ощутила резкую боль между ног и почувствовала на внутренней стороне бедер что-то липкое… Стараясь не делать резких движений, она села на постели и повернулась к камину. На каминной полке мерно тикали часы, но никаких других звуков она не уловила.
Да, муж, конечно же, ушел, когда она еще спала. «Как странно пробуждаться в постели мужчины, которого почти не знаешь», — подумала Джулианна. Разумеется, она еще в церкви прекрасно знала, что должно произойти. Нет, не в церкви — она намного раньше все знала. Но одно дело знать, и совсем другое — испытывать.
К тому же было очевидно: ее первая брачная ночь оказалась совсем не такой, как ей представлялось. Майкл был с ней очень ласков, и этого она никак не ожидала. Более того, следовало признать, что ей очень даже нравились все его ласки, хотя сейчас было неловко об этом вспоминать.
Но почему же она не ожидала от мужа ничего подобного? Ответ очевиден. Потому что она очень плохо его знала, — в сущности, совсем не знала…
Впрочем, нет — кое-что она все-таки о нем знала. Знала, например, что Майкл всегда был очень вежлив, временами даже очарователен, хотя гораздо чаще замкнут, молчалив: казалось, он что-то скрывал. Но что именно? И почему?
И эта его сдержанность… О, она чувствовала ее даже в постели. Чувствовала, что он не хотел терять над собой контроль.
Еще до свадьбы она считала Майкла сложным человеком, а теперь, узнав его немного лучше, лишь утвердилась в этом своем мнении.
— Вижу, вы уже проснулись, — послышался вдруг его голос, — Может, хотите, чтобы я позвонил и вызвал вашу горничную?
Джулианна в испуге вздрогнула — она не слышала, как открылась дверь. Чуть повернувшись, она взглянула на мужа, стоявшего у порога. На нем был костюм для верховой езды — белая рубашка без галстука, светло-коричневые бриджи и начищенные до блеска сапоги. Брови же его были приподняты, и, как всегда, он казался таинственным, загадочным и непостижимым. И одновременно необычайно привлекательным со своими густыми каштановыми волосами и удивительными зеленовато-золотистыми глазами. Но увы, теперь муж снова превратился в не знакомца — словно забыл о том, что происходило между ними совсем недавно. Да, пока она спала, исчез нежный любовник, и теперь перед ней снова появился чрезвычайно сдержанный и вежливый аристократ.
Джулианна откашлялась и, покраснев, пробормотала:
— Я пройду в свою комнату и сама вызову ее, милорд.
— Можно и так. — Он пожал плечами и добавил: — Пожалуйста, извините меня, если я чем-нибудь вас обидел.
— Нет-нет, вы ничем меня не обидели, — ответила Джулианна, прижимая к обнаженной груди простыню.
Муж какое-то время молчал, потом, глядя на нее все с тем же холодным равнодушием, проговорил:
— Мне очень жаль, миледи, но, боюсь, у меня очень много дел. Хотя, возможно, мы с вами сегодня еще увидимся. Кажется, моя матушка собиралась устроить поздний ленч, поскольку у нас осталось много гостей. И если получится, я присоединюсь к вам.
«Если получится? Но разве мы не молодожены?» — с удивлением подумала Джулианна.
Господи, что это значит? Почему он так говорите ней? И неужели так теперь будет всегда? Джулианна молчала. Она не знала, что ответить. А Майкл, поклонившись, повернулся и прошел в свою гардеробную. Глядя на закрывшуюся за ним дверь, Джулианна спрашивала себя: «Почему он так со мной обращается? Неужели он действительно считает, что мы совершенно чужие друг другу?»
Но, возможно, она зря удивлялась. Почему муж должен проявлять любовь, если на самом деле ничего к ней не чувствует? Да и как он мог что-либо чувствовать? Он совсем ничего о ней не знал. Да, конечно, в постели он был ласков и нежен, но постель — это совсем другое.
Желание и глубокие чувства совсем не обязательно идут рука об руку — уж это она знала, хотя во многом была очень наивна.
И все же неприятно было думать, что после всего произошедшего между ними минувшей ночью муж не испытывал к ней совершенно никаких чувств.
Наконец выбравшись из постели, Джулианна схватила свои вещи и стала быстро одеваться. Запахнув пеньюар, она решительно направилась в свою комнату и, переступив порог, тут же закрыла за собой дверь. И лишь после этого, тяжело вздохнув, прошептала:
— Ужасно обидно, но по-другому и быть не могло.
Да, по-другому быть не могло. Усевшись на кровать, Джулианна потянула шнурок звонка, вызывая горничную. Разумеется, поведение мужа возмущало ее, но в то же время она испытывала некоторое чувство облегчения. Что ж, если он желает, чтобы они стали одной из тех пар, которые живут раздельно, то это, наверное, не так уж плохо. Даже замечательно! Ведь она всегда мечтала о независимости. Но раньше, не будучи замужем, она никак не могла стать независимой, а вот теперь такое вполне возможно. Теперь она — замужняя дама, и ей не требуется опека родителей.
Немного поразмыслив, Джулианна пришла к выводу, что теперь, когда она стала замужней леди, ее положение даже улучшилось. Между прочим, и денежное содержание значительно возросло, если, конечно, она правильно поняла слова отца, объяснявшего ей суть брачного договора.
«Что ж, дополнительные деньги — это очень даже кстати», — подумала Джулианна.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату влетела Камилла, ее горничная. Из-под крахмального чепца девушки выбивались кудряшки, а глаза были широко распахнуты. Низко поклонившись своей госпоже, она взглянула на нее вопросительно, ожидая приказаний.
Джулианна, однако, молчала — сейчас она думала о том, что сдержанность Майкла, возможно, не такая уж непреодолимая стена. Во всяком случае, она могла бы попытаться пробить ее. К тому же очень может быть, что Майкл действительно занятой человек, поэтому у него даже на следующий день после свадьбы нет времени на общение с молодой женой. Обидно, конечно, однако ей не следует забывать о том, что богатство и титул накладывают на человека определенные обязательства, о которых она, Джулианна, почти ничего не знает. Так что ей сейчас не следует очень уж огорчаться. Будет гораздо разумнее, если она все-таки попытается…
