Тут она увидела, как Каролина Летесснер целует в щеку Квентина Тивертона, а все вокруг громко смеются над только что отпущенной ею шуткой.
— Я спросил у вас, мисс Тивертон, — между тем говорил лорд Хоудридж, — позволения пригласить вас завтра на прогулку в Черный лес. Вы, кажется, меня не расслышали, и я осмелился повторить свое приглашение еще раз.
Селина встрепенулась. Она действительно ничего не слышала из того, что говорил этот джентльмен.
— Мне очень лестно ваше приглашение, но я должна сначала осведомиться, каковы планы у моего брата на завтрашний день.
— Я сам поговорю с ним, — сказал лорд. — Мы с ним вместе учились в Итоне, где, как вам известно, он был бессменным чемпионом по крикету.
— Да… конечно, я знаю, — торопливо сказала Селина.
В салоне появился небольшой оркестр, и тут же зазвучал вальс из оперетты Оффенбаха.
Леони Леблан в паре с Квентином Тивертоном открыли танцы, и прежде чем лорд Хоудридж открыл рот, чтобы пригласить Селину, его опередил француз, имя которого при знакомстве она не запомнила.
Едва они закружились в вальсе, как кавалер обрушил на Селину лавину комплиментов и самой невзыскательной, напыщенной лести.
— Вы волшебница! Вы как звезда, упавшая с неба… В вашем присутствии все бриллианты тускнеют и выглядят вульгарными, — говорил он на одном дыхании.
— Я думаю, вы слишком принижаете всех остальных дам, хотя бы очаровательную нашу хозяйку, — застенчиво возразила Селина.
Тон чересчур любезного француза смущал ее, вызывал неприязнь к нему. Неизвестно почему, что-то в его глазах напоминало ей ужасного маркиза.
— Почему мы не встречались раньше? — воскликнул он. — Ведь вы приехали из Парижа? Я был уверен, что знаю всех парижских красавиц наперечет. Где вы скрывались?
— Я… я была там в школе… — Селина вспомнила роль, которую ей было положено играть.
— В школе! — воскликнул он. — Вот в чем разгадка тайны! И кто же вас додумался привезти прямо со школьной скамьи в Баден-Баден?
— Мой брат, — ответила Селина и тут же заметила, как растерялся ее кавалер.
— Ваш брат? Это меняет дело. В таком случае…
Он не докончил фразу, и Селине подумалось, что это к лучшему. Иначе он произнес бы нечто обидное для нее и даже оскорбительное.
Ей не захотелось больше танцевать с ним.
Когда музыка оборвалась, она поспешила назад, туда, где ее ждал лорд Хоудридж, сидя на софе в той же позе, в какой она оставила его.
Француз нагло следовал за ней.
— Пожалуйста, мадемуазель, не покидайте меня, — упрашивал он. — Мы должны потанцевать еще. Я не хочу вас отпускать.
— Вы извините, но я предпочла бы отдохнуть, — заявила Селина. — У меня был трудный день. И я устала.
Она уселась на софу рядом с лордом Хоудриджем. Француз не отставал, продолжая свою болтовню. Лорд Хоудридж задал вопрос Селине по-английски:
— Не портит ли вам настроение этот пожиратель лягушек?
— Не совсем так, но… — Селина замялась, подбирая слова, — мне становится неловко от пустых комплиментов, которые ровным счетом ничего не значат.
— А я думал, что вы привычны к комплиментам, как лошади к седлу и уздечке.
— Не очень-то много я слышала комплиментов в свой адрес до сегодняшнего дня.
— До сегодняшнего дня? — как эхо повторил лорд Хоудридж только с вопросительно-удивленной интонацией.
— На самом деле это мое первое появление в обществе, — призналась Селина.
Это была почти правда. Ведь не считать же жалкие деревенские вечеринки за светские приемы. Да и те прекратились сразу после кончины ее матери.
То, с каким изумлением взирал на нее лорд Хоудридж, обеспокоило Селину, и она возблагодарила небо, что по счастливой случайности Квентин Тивертон, вальсирующий с Каролиной, оказался поблизости.
— Селина, мне кажется, что тебе пора домой, — сказал он.
— Я бы не хотела уводить тебя отсюда, где тебе так весело, — мужественно произнесла Селина.
— Меня пригласили на игру на частной вилле, — сказал Тивертон. — Так что сначала я отвезу тебя в отель, после чего не лишу себя удовольствия провести остаток ночи за любимым занятием.
Селина встала.
— Спокойной ночи, лорд Хоудридж, — вежливо попрощалась она.
— Я навещу вас в отеле завтра, — заявил лорд. — Вы не возражаете?
Селина вопросительно посмотрела на Тивертона.
— Я уверен, что Селина с радостью примет твое приглашение, Хоудридж, — сказал тот и распрощался с бывшим однокашником.
Селина пожелала спокойной ночи хозяйке дома и всем ее гостям. Когда они с Тивертоном уже направлялись к выходу, Каролина Летесснер почти бегом догнала их.
— Когда мы увидимся в следующий раз, Тивертон? — понизив голос, спросила она. — Ты знаешь, где я остановилась. Может быть, ты завтра посетишь мою обитель?
— Разве я могу отказаться от такого приглашения? — промолвил Квентин.
Ручка актрисы слегка погладила его руку. Он поднес ее запястье к своим губам и запечатлел поцелуй.
— Спокойной ночи, Каролина. Веди себя хорошо. Постарайся не перевернуть весь Баден-Баден с ног на голову. По моим сведениям, здесь царила тишь да гладь до твоего приезда.
— Тогда настало время пробудить город от спячки, — с озорным блеском в глазах произнесла Каролина Летесснер.
Тивертон рассмеялся, еще раз поцеловал ей руку и, обняв Селину за талию, повел мнимую сестрицу к выходу.
Лакей услужливо сбегал за наемным экипажем и подогнал его к подъезду виллы.
По дороге в отель Селина решилась высказать суждение:
— Мадам Летесснер… необычайно хороша…
— Такой она была всегда, — коротко откликнулся Квентин.
— Ты познакомился с ней в Париже?
— Да, много лет тому назад. В первый мой визит… Время перед ней бессильно. Она излучает очарование и веселье, как солнце свет и тепло, и, по-моему, так будет вечно. В ней живет сам дух Парижа.
— И это тебе в ней… нравится? — задала вопрос Селина, мысленно сравнивая темноволосую Каролину, с неправильными чертами лица, но с пляшущим в глазах дьявольским огоньком, с собой — хрупкой, робкой блондинкой. Контраст был разителен — небо и земля.
— Я не знаю мужчины, который бы не поддался чарам Каролины, — откровенно заявил Тивертон.
В молчании они подъехали к отелю.
— Ты, надеюсь, не будешь скучать? — спросил Квентин, проводив Селину к подножию лестницы через ярко освещенный холл.
— Нет, конечно, — ответила девушка. — А когда ты думаешь вернуться обратно?
— К тому времени ты уже будешь спать крепким сном. — Он улыбнулся. — Вероятно, это произойдет на рассвете. Традиционно истинные игроки расходятся по домам с первым криком петуха.
