– Почему ты не фланируешь по залу, дорогая? Ступай, пообщайся с другими гостями, – сказала у нее за спиной мать.
– В зале пока еще собралось мало народу, – ответила Сарала. – Вероятно, те, кто сегодня будет выступать, находятся в другом помещении.
– Я знаю, что несколько светских дам разносят гостям напитки. В другой ситуации я бы не стала к ним даже приближаться, поскольку все они прожженные сплетницы. Но сейчас мне кажется, что нам с тобой нечего опасаться, будем раскланиваться со всеми и любезно улыбаться. А как иначе ты сможешь познакомиться с другими девушками из высшего общества? Ведь светские львицы привели с собой сюда дочерей, как это принято, – сказала леди Ганновер.
– Что ж, вам виднее, мама, я согласна! – сдалась Сарала. Ей было бы куда приятнее, если бы она могла назваться своим истинным именем, знакомясь со сверстницами, но это было невозможно, раз о том, что она сменила имя, знал даже мистер Хеннинг. Для нее предпочтительнее было бы сопроводить отца в клуб и поужинать там с ним, но традиция вынуждала ее довольствоваться чаем и пересудами. Леди Ганновер поцеловала ее в щеку.
– Ты просто ангел! Никогда не надо падать духом! Окинув взглядом зал, маркиза увидела новую партию публики, столпившуюся возле дверей, и радостно воскликнула:
– Взгляни-ка, доченька, прибыли миссис Уэндон и леди Аллендайл! Без них не обходится ни одно светское собрание Они большие энтузиастки музицирования! Любовь к искусству у них в крови.
Она принялась нервно обмахиваться веером.
Сарала подумала, что их скорее следует назвать прирожденными сводницами, не преминувшими воспользоваться случаем приглядеть за ней и выяснить, кто станет энергичнее других обхаживать ее – лорд Джон Тандл или же лорд Эппинг. Лично она пока не заметила среди присутствующих этих двух джентльменов и вообще не думала ни об одном из них, поскольку ожидала с замиранием сердца появления Мельбурна и Шарлеманя. Как, впрочем, и ее мамаша. Которая то и дело вытягивала шею и приподнималась на цыпочках.
Спустя примерно четверть часа в дверях раздался знакомый мужской смех, и Сарала, резко обернувшись, случайно толкнула локтем в бок джентльмена, стоявшего у нее за спиной.
– Извините, – сказала она, всматриваясь в лица спутников Шарлеманя. Ими оказались его брат Закери и невестка, которые лучезарно улыбались. Сладкая дрожь пробежала по спине Саралы.
В этот момент мужчина, которого она толкнула, взял ее за кисть руки и произнес хорошо поставленным голосом:
– Нет, это вы должны меня извинить, миледи! По-моему, мы с вами не знакомы. Позвольте представиться – герцог Мельбурн.
Ком застрял у нее в горле, глаза округлились.
– Ваша светлость! – проверещала она. – Я польщена… меня зовут…
– Леди Сара Карлайл, – сказал он, улыбнувшись.
Под пристальным взглядом его темно-серых глаз она затрепетала и смутилась: взгляд был направлен на ее вздымающийся бюст. Однако же тотчас она сообразила, что его заинтересовали не столько ее женские прелести, сколько ожерелье с рубином, подаренное ей Шеем. Она надела его, будучи уверенной, что ни одна живая душа в Лондоне не знает, откуда эта безделица у нее. К числу фамильных драгоценностей Гриффинов она не принадлежала, равно как и к украденным вещам. Поборов волнение, Сарала сказала:
– Да, ваша светлость, я Сара Карлайл. Приятно познакомиться.
Однако герцог словно бы не слышал ее, целиком поглощенный разглядыванием изящной драгоценности. Даже мать не поинтересовалась, откуда у нее это украшение, вероятно, сочтя его подарком одного из ее индийских поклонников. Единственным же мужчиной, чье внимание Сарале хотелось бы привлечь к ожерелью, был Шей Гриффин.
Она представила себе его лицо в тот миг, когда он заметит свой подарок у нее на шее и вспомнит, что за шелк она по-прежнему требует шесть тысяч фунтов стерлингов. Ее совесть была чиста: ведь он сам сказал, что дарит ей рубин в знак своего восхищения ею, а не с тайным умыслом вынудить ее уменьшить цену. Но если его старший брат что-то проведал об их торге, тогда все в корне менялось.
– Я слышал, что вы только недавно прибыли в Англию из Индии, – наконец промолвил Мельбурн. – Я не ошибаюсь?
Ни слова об ожерелье! Может быть, оно заинтересовало его как любопытный образец ювелирного искусства? Дай-то Бог!
Герцог вперил в нее пытливый взгляд серых глаз, ожидая ответа на вопрос. Она же медлила, мысленно сравнивая их с глазами Шарлеманя, которые были слегка посветлее.
– Да, ваша светлость, – спохватившись, сказала она. – Мы приехали в Лондон около двух недель назад.
– В таком случае у вас еще нет здесь близких друзей, – сказал герцог. – Предлагаю вам занять места рядом с моими родственниками.
От радости у Саралы перехватило горло.
– Как это любезно с вашей стороны, ваша светлость! Но я не могу решать за своих родителей.
– Где ваш отец? – спросил Мельбурн.
Она указала рукой на маркиза. Герцог повернулся и, кивнув ей, пошел в указанном ему направлении Руки матери легли Сарале на плечи.
– Что он сказал? – взволнованно спросила она. – И прекрати дрожать!
– Ты меня напугала, – шумно дыша, слукавила Сарала. – Он поинтересовался, давно ли мы в Лондоне…
В этот момент к ним подошел взволнованный маркиз.
– Я хочу сообщить вам потрясающее известие, – сказал Он. – Только что герцог Мельбурн сам подошел ко мне и пригласил нас занять места рядом с ним!
Маркиза радостно взвизгнула:
– Небеса вняли нашим мольбам! Ты произвела-таки на герцога надлежащее впечатление, Сара. Это великолепное известие!
Сарала стиснула зубы, заподозрив в этом любезном жесте герцога козни Шарлеманя, вознамерившегося подключить к их торгу старшего брата. И, разумеется, герцог станет обсуждать эту тему не с ней, а с ее отцом.
Такое умозаключение показалось ей резонным и убедительным. Она решила, что не станет вмешиваться в мужской разговор, пока Мельбурн не попытается воспользоваться своим авторитетом и не начнет принуждать ее отца пойти на значительные уступки в их сделке. В конце концов, их семья не настолько богата, чтобы нести существенные финансовые потери из-за чьих-то неумеренных амбиций.
Вскоре хозяйка дома пригласила гостей занять свои места. Сарала продолжала обдумывать неожиданный шаг Шарлеманя. С его стороны было некрасиво и даже трусливо втягивать брата в это щекотливое дело, касающееся только их двоих, решила она. Однако тотчас же была вынуждена признать, что не в его обыкновении выпускать ход собственных коммерческих переговоров из-под личного контроля. Нет, определенно тут было что-то не так!
– Подтяни рукава! – шепнула ей маркиза.
