Она кивнула, вышла в холл, тихо прикрыв за собой дверь.
— Думаю, опасность миновала. Я только хотела бы быть возле него, когда он проснется.
— Хорошо. Тогда вы сможете проводить меня в дальнюю дорогу с почестями, достойными моей лучезарной особы. Несколько слезинок, грациозный взмах вашей прелестной ручки, когда я буду проезжать через ворота. — Он взял ее за руку и повел вниз, в зал. — В конце концов, мужчина заслуживает этого, отправляясь в долгий путь.
— Вы достойны гораздо большего. Безопасен ли путь сегодня ночью?
Он кивнул.
— Вэр выехал раньше и проверил дорогу. Он не обнаружил никаких примет опасности.
— Он это сделал? Я не думала, что он будет в состоянии покинуть сегодня замок. Я оставила его в большом зале с новой бутылкой вина.
— Вино приносит забвение, но Вэр никогда не забывает того, о чем должен помнить. Он никогда бы не позволил мне поехать, не выяснив сам, что путь безопасен.
— Как вы поедете в Константинополь?
— Верхом до Акры, а затем сяду на корабль.
— Когда вы думаете вернуться назад?
— Через два или три месяца. Могло бы быть и быстрее, но какое-то время у меня, очевидно, уйдет на то, чтобы хитростью выманить ее у вашего любящего папаши. — Он задумчиво нахмурился. — Думаю, я представлюсь богатым торговцем из Каира, пожелавшим начать свое собственное шелковое дело. Но не слишком богатого. Я не смогу купить у него самых опытных вышивальщиц. Выберу одну из молоденьких девочек, которая сейчас подойдет мне, но потом станет более искусной. Я напрошусь посмотреть дом Николаса, приду в восторг от искусства вашей Селин, выберу ее и никакую другую. Ну, разве это не замечательный план?
Это был действительно очень верный план.
— Очень умно.
— Потому что у меня хорошая голова. Но даже самым умным необходимы кое-какие сведения, чтобы привести свой план в исполнение. Я не смогу называть вашу сестру по имени. Как мне ее узнать? Она такая же светлая, как и вы?
Tea покачала головой.
— У нее ярко-рыжие волосы и зеленые глаза. — Она нахмурилась. — И ей не понравится, что ее продадут. Она захочет остаться в доме Николаса, чтобы я смогла ее найти.
— Не беспокойтесь. Я смогу справиться с десятилетней девочкой.
— Когда вам исполнилось десять, вы оставались ребенком?
Он покачал головой.
— То же самое и Селин.
Он кивнул.
— Понимаю. Я не слишком самоуверен.
— Невероятно, — сказал сухо Вэр от двери. — Ты ведь полагаешь, что можешь перевернуть мир.
— Это неправда, — отозвался Кадар. — Но иногда можно убедить других, чтобы они это сделали за тебя. — Он подошел к Вэру. — Например, тебя, мой друг. Я возлагаю на тебя очень большие надежды.
— Прибереги их для себя. — Он открыл дверь и первым спустился вниз по лестнице во двор, где стояла оседланная лошадь Кадара. — Ты хорошо спрятал кошелек?
Кадар кивнул.
— Никто не узнает, что я богатый торговец, пока я не попаду в Константинополь. До тех пор я — всего лишь простой пилигрим, возвращающийся из Святой земли. — Он вскочил на лошадь и улыбнулся Вэру. — Не волнуйся, мне опасность не грозит.
— Я не беспокоюсь. — Он смотрел на Кадара несколько мгновений, затем сказал хрипло: — Поезжай с Богом!
— Конечно. Бог не выберет другого пути. Он прекрасно разберется в том, кто подойдет ему в попутчики, а кто нет. — Кадар взглянул на Tea. — А теперь попрощайтесь со мной должным образом. Не проведете ли мою лошадь до ворот, как если бы я был великим рыцарем, собирающимся на битву с драконом?
— Если таково ваше желание, — ответила она и, взяв поводья, повела лошадь по двору.
— Я ведь оказываю вам услугу? — тихо спросил Кадар.
— Огромную.
— И я попрошу вас оказать мне услугу взамен.
Она оглянулась на него через плечо. Выражение его лица оставалось непривычно серьезным.
— Все что угодно. Какую именно?
— Я оставляю здесь свою собственность, о которой надо заботиться.
— Ваши соколы? Если вы мне скажете, как…
— Я говорю не о них. Слуги знают, как ухаживать за птицами. — Он кивнул на Вэра. — А вот он не позволит им заботиться о себе.
Она замерла.
— Я заметила, он прекрасно сам заявляет о своих нуждах. Вам незачем хлопотать о лорде Вэре.
— Он на моей ответственности. — Кадар покачал головой. — Это не самое удачное время для моей поездки. Он очень горюет, и я нужен ему сейчас.
Он горюет?
Она внезапно вспомнила выражение смертельной тоски на лице Вэра. Возможно, он действительно нуждается в Кадаре, но никого другого он не подпустит к себе близко и не позволит себя утешать.
— Я не смогу помочь ему. Он не разрешит мне.
— Вы должны позаботиться о моем имуществе. — Кадар говорил мягко, но настойчиво. — Обещайте мне. Чтобы моя голова освободилась от этой заботы и я мог полностью переключиться на выполнение задания.
Она с раздражением посмотрела на него.
— Единственная забота, которую он хочет от женщины, — это затащить ее к себе в постель, а в этом у него нет здесь проблем.
— Но то, что он хочет, не всегда совпадает с тем, что ему действительно нужно. Он самый одинокий человек, которого я когда-либо встречал. И страшно трудно прогнать прочь это одиночество. Он не примет вас охотно, но вы должны сражаться за него, против того, что, как он считает, для него лучше.
Девушка посмотрела туда, где стоял Вэр. Она — сражаться с этим грозным титаном, который всю свою жизнь не знал ничего, кроме войн и сражений?
— Я не смогу. У меня ничего не выйдет.
— Вы ведь любите детей. Представьте, что он ребенок, такой же, как Гарун или Селин, которого вы должны воспитывать и защищать.
Она в полном изумлении вновь взглянула на Кадара. Тот улыбнулся.
— Ну и лицо у вас. Но мы ведь все дети, Tea.
— Только не он, — сказала она спокойно.
— Вы сами увидите. — Он махнул рукой стражникам, чтобы те опускали мост. — Вы позаботитесь о моей собственности, а я — о вашей. Договорились?
Он отправлялся в долгий путь, чтобы привезти к ней Селин. Кто знает, какие опасности его подстерегают?
— Я попытаюсь.
— Но вы добры и настойчивы, и если вы захотите, то обязательно добьетесь успеха. Теперь я чувствую себя гораздо спокойнее.
— Я не добрая. Я очень эгоистичная, и у меня совсем нет желания делать это.
— Вы пытаетесь быть эгоистичной, потому что боитесь привязаться к кому-нибудь слишком сильно. Воздвигать вокруг себя ограду — удел тех, кто инстинктивно стремится заботиться и защищать других. — Он одарил ее своей сверкающей улыбкой и поднял руку в знак прощания. В следующий момент он уже галопом пересекал мост.
— Безопасного путешествия, — крикнула она вслед.
