– Кажется ты совершенно не переживаешь по поводу своего поражения, Темный, – сказала она, стремясь насладиться каждой каплей своей победы. – Неужели тебя не волнует, что ты потерял его? Пять столетий усилий. Потрачены в пустую.
– Ты предположила, что изначально знала о цели моего замысла.
Светлая королева остолбенела, от чего она продолжала смотреть ему в глаза на мгновение дольше, чем было разумно.
– Не притворяйся, что ты собирался проиграть. Что ты манипулировал мной.
В ее голосе звенел лед под стать его Царству.
– Проигрыш – понятие относительное.
– Я победила. Признай это, – потребовала она.
– Я сомневаюсь, что ты вообще знала в какую игру мы играли, малышка.
Его голос был глубокий и бархатистый, зачаровывающий. И он продолжил с убийственной иронией:
– Ты пришла позлорадствовать, потому что мое поражение заставило тебя почувствовать себя могущественной? Оно позволило тебе думать, что ты придешь ко мне и будешь в безопасности? Осторожно. Такое существо как я вполне может быть склонно к тому, чтобы воспринять это как твою готовность унизиться до того, чтобы оказать мне снисхождение. Готовность снизойти до моего уровня.
– Ни до чего я не снизошла, – прошипела она, неожиданно почувствовав себя невероятно глупой. Она была молода по его меркам. Король тьмы существовал с самого основания Вселенной – он появился во времена, о которых ей доводилось слышать только в легендах.
Он молча стоял и смотрел на нее, хотя – нет, не смотрел, а скорее ощупывал ее своим тяжелым взглядом. Она с трудом сдержала предательскую дрожь, которая так и норовила проявиться, когда она вспомнила свой последний визит в его Царство. Тогда ей с трудом удалось найти в себе достаточно силы, чтобы ускользнуть от него. Но тогда она настолько сильно поддалась сексуальному возбуждению, что страсть едва не сломила ее волю, тогда она совсем не торопилась покинуть опасные объятья и постель Темного короля. И в этом то и была самая большая опасность…
– Я пришла, чтобы просто посочувствовать, – спокойно сказала она.
Один только его смех мог соблазнить и пленить кого угодно.
– Ну так чего же ты ждешь, моя королева.
Он двигался к ней в круговороте тьмы.
– Но лучше признайся в том, чего на самом деле жаждешь. В своей добровольной капитуляции.
Когда он навис над ней, а потом заключил ее в свои объятья и его величественные крылья начали хлопать, она сдалась и прильнула щекой к его ледяной груди. Ее окружила тьма, такая плотная, что казалось ее можно было потрогать рукой и попробовать на вкус.
– Никогда.
– Будь очень осмотрительна со мной, Светлая, потому что единственное чего ты никогда не сделаешь – это не будешь в безопасности рядом со мной.
Намного позже, когда они слились воедино, кроваво красная полная луна взошла над Высокогорьем Шотландии.
Эйдан занимался с Джейн любовью, как тот, для кого существует только этот день, это мгновение, для кого имеет значение только то, что происходит здесь и сейчас. Он овладел ею со всей страстностью пылкого шотландца Средневековья, который знал, что завтра может случиться всё что угодно: жестокая война, засуха или разрушительная буря уничтожит урожай. Он занимался с ней любовью, как будто он был утопающим, а ее тело было последней надеждой на спасение – его берегом, спасительным плотом, тихой гаванью, которая сможет защитить и спасти его от любых штормов.
А потом он снова занялся с ней любовью.
На этот раз с неописуемой нежностью. Он покрыл легкими поцелуями ее шею. Ласкал губами округлости ее грудей, спускался ниже пробуя языком соленость ее кожи и прокладывая огненную дорожку к влажной от возбуждения женственности между ее бедер, а потом глубоко вошел в нее.
Он стал частью ее. Наконец-то он познал, что такое настоящая всепоглощающая любовь, когда две половинки сливаются в одно целое, он понял, что Джейн – это его мир. Его океан, его страна, его солнце, его дождь, его душа.
И темная блестящая крепость внутри него – за которой он оберегал от Темного короля свою самую сокровенную ценность – треснула у основания и, наконец, обрушилась.
Наконец, он вспомнил, что так бережно хранил там… свою Джейн.
– Джейн, моя любимая Джейн, – хрипло закричал он.
Джейн широко раскрыла глаза. Он был глубоко в ней, занимаясь с ней любовью медленно, но в тоже время пылко, и хотя это был не первый раз когда он громко выкрикивал ее имя во время занятия любовью, на этот раз его голос звучал совершенно иначе.
Возможно ли, что он наконец вспомнил всё? Все те годы, что они провели вместе в снах, веселясь и занимаясь любовью, танцуя и занимаясь любовью?
– Эйдан?
Произнося его имя, она словно спрашивала его о том, о чем боялась спросить открыто.
Он облокотился локтями на кровать по обе стороны ее лица и внимательно посмотрел ей в глаза.
– Ты пришла ко мне. Теперь я вспомнил. Ты пришла, когда я спал, в Царство Сновидений.
– Да, – закричала Джейн со слезами радости на глазах.
Сейчас не было времени для слов, только для приглушенных звуков страсти, которая пылала между мужчиной и женщиной в огненном слиянии их тел и душ.
Когда к ней вернулась способность нормально дышать, Джейн сказала:
– Ты всегда был со мной. Ты наблюдал как я взрослела, помнишь?
Она беззаботно рассмеялась.
– Когда мне было тринадцать, я практически была в ужасе, что ты будешь видеть меня такой, я была такая неуклюжая…
– Нет, ты никогда такой не была. Ты была маленькой симпатичной девочкой, я наблюдал как ты взрослеешь и я всегда знал в какую прекрасную молодую женщину ты превратишься. Я так мечтал о том дне, когда ты станешь достаточно взрослой и я смогу любить тебя в полной мере.
– Знаешь, тебе ведь совершенно не обязательно было ждать так долго, – она озвучила жалобу, которую уже давно скрывала от него.
– М-м-м, – тихо застонала Джейн, когда он легонько прикусил ее сосок. – Сделай так снова.
Он выполнил ее просьбу. А потом продолжал до тех пор, пока маковки ее грудей не затвердели от чувственного возбуждения. Он осторожно потерся о розовые остроконечные от возбуждения соски своей небритой щекой, от чего на нее нахлынула сладостная волна страсти.
– Я сделал тебя своей, когда тебе исполнилось восемнадцать, – ответил он ей, наконец.
– Вот я и говорю - слишком долго. Я была готова к этому намного раньше. Я была готова уже в шестнадцать…о-о-о!
– Тогда ты была еще сущим ребенком, – возмутился он, осторожно проникая в нее.
– Не останавливайся, – выдохнула она.
