— Именно это делает капитан Кэбот?
— Мы обязательно должны говорить о нем?
— Нет, — ответила она, и при этом они оба ощутили облегчение и разочарование. Ей хотелось многое узнать об английском капитане.
В последующие полчаса они избегали обсуждать войну и капитана Кэбота, и Лорен нашла, что Клей Хардинг очаровательный и веселый спутник, вызывающий ее на улыбку даже тогда, когда они ехали обратно к магазину Джереми.
— Книга, которую вы мне продали, — сказал он, криво улыбаясь, — оказалась исключительно интересной.
— И вы прочитали ее от корки до корки?
— Конечно.
— И теперь вы умеете вязать? — спросила она.
— В совершенстве, — ответил он, оставаясь серьезным.
Лорен не могла не рассмеяться. Образ Клея Хардинга, занимающегося вязанием, оказался невыразимо забавным.
И прежде чем снова улыбнуться, он изобразил обиженный взгляд.
— В следующий раз я предварительно посмотрю, что покупаю.
— Только если вам попадется недобросовестный служащий, — лукаво добавила она.
— Мне нравятся недобросовестные служащие. По крайней мере, хорошенькие, — поправился он.
Но они доехали до места прежде, чем она успела ответить. Он помог ей выйти из коляски и улыбнулся.
— Я увижу вас в субботу вечером. До свидания, мисс Брэдли.
— Спасибо за приятный вечер, — ответила она, с удивлением понимая, что именно это и имела в виду.
Позднее, рассказывая Джереми о том, как провела время, о Клее Хардинге, о капитане-северянине и размышляя вслух о грусти в голосе Клея, когда он говорил о прежней дружбе, Лорен заметила задумчивый взгляд Джереми. Закрыв магазин, они прошли в сад, где были совершенно одни.
— Вы этого не ожидали, не так ли? — мягко заметил он.
— Мистер Филлипс… он всех их представил такими меркантильными. А капитан Хардинг, по крайней мере, делает то, во что верит.
— А капитан Кэбот нет?
Лорен огорченно кивнула.
— Разве действия капитана Хардинга от этого менее эффективны?
— Нет.
— Ничто не бывает только черным или только белым, Лорен. Я допускаю, что у Адриана Кэбота есть свои основания для рейсов сквозь блокаду. Возможно, он даже верит в Конфедерацию. Он определенно мог бы получить больше прибыли, если бы возил больше предметов роскоши, чем он берет сейчас.
— Вы приняли его сторону?
Он отрицательно покачал головой.
— Я только хотел, чтобы вы поняли, что все имеет свою хорошую и плохую сторону. Не понимая этого, вы не можете принять разумное решение, ибо тогда оно будет неверным.
Он колебался.
— Почему вы решили приехать сюда?
Лорен немного помолчала. Но ей нужен был друг, нужен был кто-то, кому она могла бы довериться.
— Мой брат… погиб пять месяцев назад на патрульном судне северян в районе Чарльстона. Он был врачом.
Это была не вся правда, и Джереми чувствовал это. Он колебался, не решаясь спросить. Но ему не пришлось спрашивать.
— Мистер Филлипс сказал, что он умер из-за капитана Кэбота, что капитан Кэбот обманным трюком заставил один корабль северян стрелять в другой.
— В Вашингтоне все казалось проще, не правда ли? — спросил Джереми, и она кивнула.
— Если сказать точнее, не легче, но… это казалось более правильным.
— А теперь?..
Она медленно кивнула.
— Я все еще думаю, что это правильно, но я терпеть не могу лгать…
— Я могу написать Филлипсу, — сказал он, — и попросить его прислать кого-нибудь другого. Следующим судном вы отправитесь домой.
— Ничто существенное не дается легко, — тихо сказала она. — Я останусь.
Он только кивнул, и в глазах его она увидела одобрение.
Но когда они вошли в дом, она задумалась о том, следует ли ей погубить свою душу, следуя велениям своей совести. Она уловила иронию этой ситуации.
Бал был великолепен, и Лорен чувствовала себя Золушкой. Никогда прежде она не бывала на таком балу.
Конечно, она умела танцевать. Брат научил ее, и она посещала небольшие вечеринки. Но она и представить себе не могла ничего столь великолепного, как этот бал.
Дом губернатора сиял огнями. Вокруг дома горели фонари, внутри — огромные люстры. Никогда в жизни Лорен не видела таких изысканных платьев и такого количества мужчин в военной форме, никогда не слышала такого радостного смеха и таких оживленных разговоров.
Все казалось больше и ярче, чем в повседневной жизни. В гуле голосов чувствовались кипучая энергия и опасность. Они и привлекали, и отталкивали ее. Отталкивали потому, что она знала, что они вызваны к жизни войной.
Клей крепче сжал ее руку, когда они прошли сквозь группу людей, приветствовавших прибывавших гостей, и направились в большой зал, который, казалось, сам вращался вместе с танцующими.
Лорен знала, что сегодня она выглядела на редкость хорошо, и в глубине души ей было приятно ловить на себе восхищенные взгляды.
Ее платье было простым и не слишком дорогим, но зеленый шелк цвета мха очень шел ей, бросая отблески в ее золотисто-зеленые глаза, казавшиеся от этого мягкими и загадочными. Лорен купила это платье готовым в одном из магазинов, и Мэри пришлось совсем немного его переделать.
Мэри и Корина несколько часов трудились над волосами Лорен. Сначала они вымыли их в душистой воде, потом расчесывали, пока они не высохли, а потом заплели ставшие послушными локоны во французскую косичку, украсив ее цветами. Мэри слегка нарумянила ей щеки, и когда Лорен, наконец, разрешили посмотреть на себя в зеркало, ей показалось, что на нее смотрит незнакомка. Прелестная незнакомка, под маской которой скрывалась настоящая Лорен Брэдли.
Волшебная сказка продолжалась и потом, когда прибыл Клей. На нем была эффектная военно-морская форма офицера конфедератов. Со своими голубыми глазами и золотыми волосами он походил на принца, и глаза его просияли от восхищения, когда он увидел Лорен. Этот взгляд испугал ее. Испугало ее и сознание того, что она в состоянии вызвать такой взгляд. Неожиданно ей показалось, что она не знает, кто она такая и зачем здесь. И это ощущение ей не понравилось.
Но в то же время все это ее волновало. Она испытывала подобное волнение, когда ехала в Вашингтон и когда знакомилась с Лондоном.
Ни горе, ни одиночество не смогли погасить в ней авантюристическую жилку. Не сможет этого сделать и нынешняя ситуация.
Ощущение нереальности происходящего не прошло и тогда, когда они прибыли на бал и Лорен поразило огромное количество людей в военной форме: красной, синей, серой и даже зеленой. Их было так много, что ей было трудно различить, сколько видов военной формы было в зале. Ее приглашали танцевать, но Клей опередил их, заявив, что первый танец, вальс, принадлежит ему.
