— Давайте войдем в дом.
Он крепко обнял Серену. Слезы жалости к себе грозили вот-вот скатиться с ее ресниц, но она удержала их.
Когда они наконец вошли в гостиную, Эрлингтон попросил принести немного бренди. Взволнованный событиями, он выказывал нехарактерно много эмоций.
— Ты ранена, Серена?
Она взглянула на Малькольма.
— Не то чтобы…
Эрлингтон обернулся к Малькольму.
— Слейтер, расскажите же мне, что произошло.
— Вашу дочь окружила группа мужчин. Они знали, кто она. Чья она дочь.
— О Боже. Что они сделали с тобой, Серена?
— Ничего, пап. Правда. Они просто напугали меня, вот и все.
— Кто были эти мужчины?
Малькольм потер лоб.
— Я не смог узнать всех. Но одного из них называли Брэндубом.
И Малькольм описал все, что случилось.
Ноздри Эрлингтона раздувались, но он промолчал.
— Он также сказал, что в следующий раз они ответят за свои обиды с оружием в руках.
— Что с вашим лицом, Слейтер?
Малькольм замялся, за него ответила Серена:
— Он побил их всех, отец. — Несмотря на нанесенное ей Малькольмом оскорбление, она должна была сказать правду. — Он спас меня от них.
Малькольм пожал плечами:
— Я разбил их кулаки о свою крепкую голову.
Лицо Эрлингтона разгладилось.
— Я так обязан вам, Слейтер, — сказал он, пожимая руку Малькольма. — Я ваш должник. Отныне вы член моей семьи.
Впервые Серена увидела смятение на строгом лице Малькольма. Его зеленые глаза заблестели от изумления, рот открылся. Он выглядел как голодающий, которого вдруг пригласили на пир.
— Спасибо, сэр.
— Едва я представлю, что мог потерять дочь из-за этих людей… Я могу лишь благодарить Бога, что вы были там. — Он положил руку на плечо Малькольма. — Вы больше не наемный работник, Слейтер. Разделите нашу трапезу. Мы этого хотим. Правда, Серена?
Ее уязвленная гордость протестовала.
— Но, отец, он… — Серена все еще чувствовала сильную боль в том месте, по которому бил Малькольм. — Мистер Слейтер вытащил меня на верх коляски и…
Она постеснялась сказать отцу, как Малькольм воспитывал ее. Более того, ее внезапно пронзило странное чувство, что если она разрушит веру отца в Малькольма, она лишит обоих мужчин чего-то чудесного.
— Да, мистер Слейтер должен присоединиться к нам за столом.
Эрлингтон поцеловал ее в лоб.
— Хочу, чтобы вы оба знали — я позабочусь о твоей безопасности. Больше тебе не причинят никакого вреда. Обещаю. Иди и приведи себя в порядок. Обсудим все события за обедом.
Когда Серена и Малькольм удалились, Эрлингтон уселся на стул. Головокружение усилилось. С каждым новым испытанием — и с каждой неудачей — он испытывал нарастающую боль в груди.
Столько страхов и сожалений! Переговоры провалились, обсуждение спорных вопросов закончилось. Сперва раздоры привели к угрозам, а теперь и к насилию. Физических мер воздействия по отношению к его семье было бы достаточно для любого другого посла, чтобы вернуться в свою страну и дать повод правительству наконец объявить войну. Весь его опыт в политике велел ему покинуть Шотландию и адекватно ответить этим людям на их глупое поведение. Но интуиция твердила иное. Эрлингтон знал, что если король вышлет войска, то от возникшего конфликта не будет никакого толка. То будет война без победителей. Англия и Шотландия являлись двумя половинами одного тела, пытавшимися его уничтожить. Если умрет одна, то же случится и со второй.
Он был в тупике, и ему требовалась помощь кого- то более мудрого, чем он сам. И только один человек пришел ему на ум.
Он встал со стула и отправился на поиски Гэбби Уокер.
Эрлингтон обратился к проходившей мимо служанке, и та сказала ему, что миссис Уокер можно найти в огороде. Быстрым уверенным шагом он направился в сторону кухни.
Когда он открыл кухонную дверь, ведущую в сад, в глаза ему ударил свет. Ноздри наполнил запах трав, нагретых солнцем. Он пошел вдоль грядок картошки, моркови и лука-порея.
Когда он наконец нашел ее, то увидел, что Гэбби стоит на коленях над грядкой репы. Рукава закатаны до локтя, грязь облепила руки. Полуденное солнце светило ей в лицо, отчего на нем появился румянец. Вокруг нее облаком кружила мелкая мошкара. Голову покрывал простой коричневый чепец, из-под которого выбивались непокорные рыжие кудряшки, свешивавшиеся ей на щеки.
Эрлингтон смотрел на Гэбби и на минуту забыл, зачем пришел. Ее прелестная простота казалась все более притягательной. Она совсем не походила на его первую жену, мягкую и обходительную. Его брак с леди Джун Харрисон был заключен на небесах. Она была хорошо образована, здорова, и в мире не было лучшей хозяйки, чем она. Гэбби, напротив, не изящна и не элегантна… но ее земная природа вызывала в нем желание, с которым было не так-то просто справиться.
Тень от фигуры Эрлингтона возвестила его прибытие.
— Посол? — поприветствовала его она, щурясь на солнце. — Что это вы делаете тут, на огороде?
— Вообще-то вас ищу.
Гэбби вытерла руки о свой фартук.
— О? Чем могу помочь?
Глядя на нее, стоящую перед ним на коленях, на ее розовые веснушки и ослепительно синие глаза, он скрыл настоящую причину.
— Э… — Он судорожно подбирал ответ. — Нужна целебная мазь. Мистер Слейтер попал в передрягу, у него несколько синяков. Ничего серьезного, но я подумал, что у вас найдутся лекарства, которые ему помогут.
— Ясно, — ответила она, и этот ответ заставил Эрлингтона занервничать. Гэбби видит гораздо больше, чем другие, даже там, где не надо. — Я пошлю с Каоинтиорн немного мази из календулы.
— Да.
Эрлингтон беспокойно сжал руки, блуждая взглядом по саду.
— Это все, сэр?
Он не мог взглянуть ей в глаза.
— Я тут подумал… что если вы не очень заняты… может, вы будете так любезны… поговорить со мной немного?
Гэбби спокойно кивнула:
— Да. Но вы тоже можете быть мне полезны. Возьмите вот эту лопату и помогите мне с этими ямками.
Ошеломленный, Эрлингтон нахмурился. Он представлял себе тихий разговор за чашечкой чая. Однако его увлекла перспектива свежих впечатлений, так что он стянул свой камзол и повесил его на ближайший куст. Взял лопатку из ведра, полного садовых инструментов, и начал копать землю.
— На глубину примерно в четыре дюйма, не забудьте, и на ширину вашей ладони.
Он выкапывал ямки в мягкой, влажной земле. Его брюки промокли до колен, но он получал настоящее удовольствие от того, что работает с землей голыми руками.
Гэбби молчала, и он чувствовал, что она ждет, пока он заговорит. Но оказалось, что ему сложно облечь свои чувства в слова.
