О какой уверенности можно говорить, если у него из головы не шел полный сладострастия взгляд Джорджа, устремленный на мисс Прествик? Нельзя сказать, чтобы его это действительно задевало, но все-таки мисс Прествик была невинной английской девушкой из хорошей семьи, поэтому он нес за нее ответственность, хотя бы из чувства патриотизма и национальной гордости. Что-то вроде того.
— Джордж, — прошептала Пенелопа, наклонившись к брату, — один из этих индейцев таращится на меня.
Стараясь не привлекать внимания, Джордж обвел взглядом гостиную, скользнув по группе индейцев, но не заметил ничего предосудительного.
— Ты единственная женщина в комнате, Пен. Наверное, в этом все дело.
— Теперь они все на меня уставились, — сказала она, обернувшись, чтобы посмотреть на братьев. Такая мелочь, как чей-то пристальный взгляд, не могла смутить такую девушку, как Пенелопа. — А тебе не кажется, что причина в очаровании твоей сестры, а не в том, что других женщин здесь нет? Ты унижаешь меня. К сожалению, мне нужен сопровождающий, иначе я бы давно избавилась от тебя.
— Что прикажешь делать? Грехи замаливать или уйти с глаз твоих? — с откровенно насмешливой ухмылкой сказал Джордж.
— Как только я выйду замуж, ты от меня освободишься. Пусть эта мысль греет тебе душу, — парировала Пенелопа, также насмешливо улыбаясь.
Она очень любила Джорджа. Брат был великолепным товарищем и почти не перечил ей, что положительно характеризовало любого человека, тем более мужчину. Обычно поведение мужчин казалось ей иррациональным и поэтому трудно объяснимым. Оставалось только удивляться, что им вообще что-то удавалось в этой жизни. Правда, каким-то непостижимым образом они обошли женщин, заняв самые высокие посты в структурах закона, права и власти, но, по мнению Пенелопы, это объяснялось лишь тем, что мужчины отвоевали для себя это право еще в стародавние времена, когда все решалось с помощью меча, боевого топора и так далее. Мир не так сильно изменился с тех пор и жаждал крови, но любой образованный человек не мог не заметить, что женщины гораздо лучше владеют собой, чем мужчины.
— Уже греет, — сказал Джордж. — Может быть, мы все-таки пойдем? Поздно, а нам еще нужно переодеться, чтобы… куда мы идем сегодня вечером?
— Мы приглашены на званый вечер у графини Ланрит, — негромко сказала Пенелопа. — По слухам, Иденхем тоже должен там быть. Я очень на это надеюсь.
— В таком случае ему давно пора откланяться, — сказал Джордж. — Не представляю, как мы все успеем, осталось всего два часа.
Пенелопа посмотрела на Джорджа. Тот моргнул.
— Я покину этот дом только после того, как уйдет Иденхем. Думаю, это ясно, Джордж?
— К сожалению, Пен, это ясно не только мне, но и каждому в этой комнате.
Пенелопа обернулась и с удивлением обнаружила, что все, как один, включая Иденхема, смотрят на нее. С неким подобием улыбки она поставила чашку на столик и поправила шаль. Но уходить не собиралась. Наоборот, она поступила совершенно неожиданно и смело — встав со своего места, Пенелопа направилась в ту часть гостиной, где расположились братья-индейцы и лорды Далби, Кранли и Айвстон, которые явно не испытывали друг к другу искреннего расположения. Этот тактический прием позволил ей оказаться ближе к Софии, которая беседовала с Иденхемом и Руаном.
— Я заметила, что вы смотрите на меня, мистер Грей, — громко возвестила девушка, чтобы Иденхем мог расслышать каждое слово. — Это навело меня на мысль, что вы имеете смутное представление об английских леди. Я с радостью отвечу на все ваши вопросы, чтобы помочь вам вписаться в светское общество. Как долго вы собираетесь оставаться в Англии?
Мистер Грей, старший из братьев, который, не отрываясь, смотрел на нее самым неподобающим образом, чьему примеру последовали и остальные братья, улыбался ей, пытаясь обезоружить своей очаровательной ямочкой на щеке. Пенелопа с удивлением обнаружила, что он необыкновенно хорош собой, но его красота была какой-то дикой, безжалостной. Ей и в голову не могло прийти, что откровенная, даже первобытная беспощадность может быть столь притягательной. Теперь она знала, как это бывает.
— Мисс Прествик, — заговорил мистер Грей, — если у меня появятся вопросы, я непременно обращусь к вам. И что именно я должен знать об английских леди?
— Что им не нравится, когда их так пристально разглядывают? — поинтересовался лорд Айвстон. Это уж слишком. И кто его спрашивал, скажите на милость?
— Вы именно это хотели сказать, мисс Прествик? — спросил мистер Грей, наступая на Пенелопу. Он стоял так близко, что возвышался над ней, как башня. Этот человек не имел ни малейшего представления о цивилизованном поведении, что неудивительно, ибо вряд ли он мог научиться правилам хорошего тона в лесах Нью-Йорка или Нью-Джерси, или в другом диком месте, откуда он родом. — Значит, английские леди не выносят пристальных взглядов? Софию вполне можно считать англичанкой, но такие мелочи ее явно не беспокоят.
— София Далби — уникальная женщина, — неожиданно для себя самой дипломатично ответила Пенелопа, — и я не претендую на то, что могу с ней сравниться.
— Однако! — весело заметил Джордж. Его игривое настроение сейчас было совершенно неуместно. У Джорджа, хотя она очень любила брата, было странное чувство юмора.
— Вам не кажется, мисс Прествик, что если у родственников леди Далби возникнут какие-либо вопросы, они могут обратиться к лорду Далби? В конце концов, они родственники, а семейство Греев не первый раз в Англии, — сухо констатировал лорд Айвстон.
— Правда, дух местных обычаев нам не очень близок, — не слишком любезно сказал мистер Джордж Грей. Очевидно, лорд Айвстон раздражал его не меньше, чем Пенелопу.
— «Дух» — не совсем правильное слово в данном случае, мистер Грей, — вмешалась Пенелопа, смягчив неловкость, возникшую между лордом Айвстоном, который вел себя более чем странно, и мистером Греем, который почему-то был настроен воинственно, что соответствовало представлению Пенелопы об индейцах, правда, о них она знала не много, и то только по слухам. — Это слово имеет совершенно другое значение.
— Это как-то связано с ведьмами, мисс Прествик? — с озорной усмешкой спросил мистер Грей; ямочка на щеке соблазнительно мелькнула и исчезла. — Или с черными кошками, которые так и вьются у их ног, а по ночам забираются к ним в постель?
Если бы Пенелопа внутренне не подготовилась к подобным выходкам, то расценила бы поведение мистера Грея как дерзость. Поскольку он был индейцем, она решила, что у них так принято. А может быть, ей хотелось так думать, потому что он приходился Софии племянником.
