Энрико взглянул на него.
– Конечно, Диего. После ее бесчестия поблагодарим бога, что у нее не будет ребенка от этого бандита.
Мигуэль сжал ножку бокала с такой силой, что она рассыпалась в его руке. «Помни, что ты – Диего», – предостерегал его внутренний голос, в то время как он стремился подавить обуявшую его ярость. Взяв себя, наконец, в руки, он уставился на хозяина.
– Вы должны извинить меня, я иду спать.
Де Вега взглянул на стакан, затем, с удивлением, на Диего. Встретив его хмурый взгляд, он вскочил, поспешил к нему, ухватился за рукав.
– Пожалуйста, простите меня, сын мой. Ужасно, что я напомнил вам об этом несчастном случае.
Мигуэль холодно посмотрел на него.
– Именно Елена оказала мне честь, выйдя за меня замуж. А теперь вы должны извинить меня. У меня головная боль.
Отстранив руку де Вега, он быстро покинул комнату.
Дрожа от ярости, Мигуэль про себя проклинал хозяина, прохаживаясь по двору. Это все, что он мог сейчас сделать, чтобы не разорвать его на части своими руками. Забота о Елене наполняла его мысли. Он нахмурился, беспокоясь о том, как она там одна со своей ведьмой-сестрицей. Подойдя к их комнатам, он задержался возле ее двери.
Легла ли она спать? Услышав голос Консиции, он вздохнул. Постучав, он вошел в комнату.
Елена, немного бледная, бросила ему благодарный взгляд.
Он повернулся к блондинке, осматривающей себя в зеркале.
– Консиция, я удивлен, увидев вас здесь в столь поздний час. Я ожидал, что Елена уже спит.
– Нам надо было о многом поговорить, Диего, – сказала Консиция вызывающе. – Но поскольку вы собираетесь спать, я полагаю, что и мне пора.
Она отошла от туалетного столика и направилась к двери.
Мигуэль преградил ей путь своей рукой.
– Один момент, моя дорогая родственница. Вы что-то забыли, – сказал он, жестом указав на сверкающие топазы на ее шее.
– Я только хотела одолжить их, но если вы против… – сказала она, не делая движения, чтобы снять колье.
– Я абсолютно против. Верните его сейчас же.
Ее глаза сощурились от ненависти и зависти, и она рванула с себя драгоценности.
– Вот, возьмите ее глупое колье. Я не хочу, чтобы оно задушило меня до смерти.
Бросив украшение, она с шумом вылетела из комнаты, стукнув дверью.
Мигуэль протянул колье Елене. Увидел ее огорчение, когда она заметила, что Консиция сломала его.
Она подняла глаза на мужа.
– О, Диего, мне так жаль!
Желая утешить ее, он вытер ей слезы.
– Не о чем сожалеть. Его легко починить. – Он нежно поцеловал ее волосы на макушке. – А теперь, я думаю, нам пора спать. Надо уснуть, пока мы в состоянии, – поддразнил он ее.
Когда она кивнула, он с неохотой оставил ее.
– Доброй ночи, Диего. Я надеюсь, у тебя будут приятные сны.
Он тепло ей улыбнулся, желая большего.
– Доброй ночи, Елена! Пусть и твои сны будут приятными, – сказал он тихо, покидая ее комнату.
Войдя к себе, он позаботился запереть за собой дверь. Он нахмурился. Теперь, когда он навлек на себя гнев Консиции, он должен быть осторожнее вдвойне. Если она раскроет его сходство, не только он, но и Елена может пострадать. Проклиная эту мерзкую блондинку, он снял одежду и обнаженный лег в постель. Выбросив ее из своих мыслей, он сосредоточился на плане де Вега об охране золота.
Мигуэль улыбнулся. Он не мог отказать себе в удовольствии принять вызов.
Голос Консиции поднялся до визга, разносясь по всему дому.
– Проклятье! – скрипел зубами Мигуэль, быстро сбегая по черной лестнице и выходя за обнесенный стеною двор гасиенды. Достигнув основной территории ранчо, он замедлил шаг.
– Черт возьми! У этой женщины такой голос, что им можно забивать гвозди, – пробормотал он.
Теперь, когда он удалился на расстояние выстрела, он думал, чем бы заняться. Он задумчиво посмотрел на ряд строений, потом с сожалением покачал головой. Нет. Диего никогда не заманишь в конюшни. Каждый знал, что он боится лошадей. К тому же они были грязные, и от них дурно пахло, – все это его второе «я» должно было презирать.
Повернув в другую сторону на далеком краю окруженной стеной территории, он заметил рощу. Оранжерея. Он улыбнулся, вспомнив раннее детство, когда он и Бенито, маленький сын Карлоса, играли здесь. Зайдя в тень деревьев, он потер пятно на своем светло-голубом расшитом пиджаке.
При этом ему вспомнился другой пиджак: пиджак, который он отдал Бенито в тот фатальный день много лет тому назад в обмен на щенка дворняжки. Из-за этого обмена Бенито, одетый в его пиджак, был принят за Мигуэля и убит вместе с остальными членами семьи Сандовал.
Сын Карлоса лежит сейчас на кладбище Испанского Ангела под могильной плитой с именем Мигуэля Сандовала.
Погруженный в горькие воспоминания, Мигуэль встрепенулся, когда недозрелый персик упал с дерева и ударил его в плечо.
– Что это? – он взглянул на верхние ветви дерева.
Черные глаза со страхом смотрели на него. Мигуэль, стараясь сохранить важное выражение на лице, поднял брови.
– Что я вижу? Может быть, это белка?
Ребенок, мальчик лет пяти, хихикнул.
– Я не белка.
– Ну, если ты не белка, что ты делаешь наверху?
– Я хотел достать вот тот персик, – мальчик протянул руку к выбранному красноватому персику, до которого не мог дотянуться. Сорвавшись с ветки, за которую держался, он отчаянно цеплялся за другую.
– О-о-х!
– О, господи! Не двигайся! – Молча проклиная в мыслях свою маскарадную одежду, Мигуэль взбирался на дерево, молясь, чтобы успеть подняться прежде, чем мальчик свалится на землю. Задыхаясь, он едва удерживал равновесие на ветвях. Он протянул руку ребенку, который висел над его головой.
– Возьми мою руку!
– Я не могу, сеньор. Я зацепился, – плакал мальчик.
– Зацепился? Где? – Мигуэль увидел, что нога мальчика застряла между двумя ветками. Если он упадет, то сломает ногу.
– Все в порядке, малыш, я иду. – Мигуэль поднимался, пока не добрался до хнычущего ребенка. Освободив руку малыша там, где он вцепился мертвой хваткой за маленькую ветку, он переместил его в более безопасное положение. После этого он освободил его ногу.
– А теперь, малыш, обхвати меня руками и держись крепко. Я попробую спустить нас обоих так, чтобы наши шеи остались целы.
– А персик, сеньор!
Мигуэль усмехнулся. Он забыл логику маленьких мальчиков. Он сорвал персик и протянул его ребенку. Осторожно спускаясь с дерева, они почти достигли земли, когда его брюки зацепились за острую ветку. Он дернулся, чтобы освободиться, но тут раздался громкий треск.
– Нет, – застонал он.
Через секунду они с мальчиком были на земле.
