– Я не удивляюсь. – Она повернулась к Елене. – Помнишь условия завещания отца?
Закрыв глаза, Елена кивнула.
У дверей Консиция одарила их хитрой улыбкой.
– Будь я на твоем месте, я бы не строила никаких планов.
Дверь закрылась. Стук ее каблуков раздался в холле, она спешила прочь. Диего хмуро спросил:
– О чем она говорила?
– Я думала, ты знаешь. В соответствии с завещанием отца, остающаяся одна треть ранчо переходит к первому внуку.
– К первому внуку? Проклятье! – Диего ударил себя ладонью по лбу. – Моя злость может стоить нам ранчо. – Подняв голову, он изучающе посмотрел на нее. – Если ты не…
Она подошла ближе, глядя на него.
– Если что, Диего?
– Если ты не забеременеешь.
Елена засмеялась.
– Мы оба знаем, что для этого у нас не много шансов.
Хмурясь, она шагала по комнате.
– Мы должны найти выход. – Подняв брови, он ходил вокруг нее. – Хм-м. – Он разглядывал ее сверху и снизу. Он тактично напомнил ей, что на ней только нижнее белье.
Она схватила платье и надела его.
Он ударил себя по подбородку, потом кивнул.
– Да, вот и ответ. – Он встретил ее недоуменный взгляд. – Есть ли у вас кто предпочтительнее, моя дорогая?
– Для чего?
– Для роли любовника.
– Диего! – воскликнула она.
Он пожал плечами.
– Я как раз подумал, может быть, я мог бы найти кого-либо для этого дела.
Елена закрыла рот, который она открыла от удивления.
– Сделать дело? Я не корова и не кобыла, чтобы меня приводили в конюшню.
– Прости меня, моя дорогая. Я только стараюсь помочь.
Она резко отошла от него.
– Не могу поверить, что мы ведем подобный разговор.
– Прости, Елена. Это потому, что ранчо так важно для меня. – Он вздохнул. – Плохо, что Эль Гато не был до конца мужчиной.
– Эль Гато? – воскликнула Елена, ужаснувшись от его слов.
– Да, – сказал он, разглаживая морщинку на своем сапфирово-голубом костюме. Он прихорашивался перед зеркалом, поправляя усы и парик.
– Если бы он сделал тебя беременной, все наши заботы кончились бы. – Он сложил губы, как будто глубоко задумавшись. Через несколько мгновений лицо его озарилось радостной улыбкой. – Я должен поехать в Санта-Фе. – Он подошел к ней и взял ее руку в свою. – Не беспокойся об этом, моя дорогая. Я все улажу. – Он погладил ее руку и пошел к двери. – Прикажи горничным приготовить еще одну комнату. Может быть, я вернусь с гостем. – Он подмигнул ей и вышел из комнаты.
Елена с изумлением посмотрела ему вслед. Ее глаза расширились от ужаса. Он не должен – он не мог иметь это в виду… Но произнесенные им слова насмешливо продолжали звучать.
Бросившись в постель, не в силах уснуть, Елена поднялась на рассвете следующего дня. Она выглянула из окна и увидела экипаж Диего, покидающий двор ранчо. Страх обуял ее. Надолго ли он уехал? Когда – и с кем – он вернется? Не в силах и думать об этом, она опустила штору и повернулась в комнату.
Ей не верилось во все происходящее. Ее брак превратился в насмешку, в кошмар, от которого она не может пробудиться. Хотя Диего был самым напыщенным, высокомерным человеком из всех, кого она встречала, но Елена видела и другую его сторону – доброту, сочувствие. А теперь…
Она покачала головой. Он не мог иметь это в виду. Но, вспомнив его взгляд, она поняла, что он имел в виду именно это. Она уставилась на свою постель. Постель, которую он не мог с ней разделить. Как мог он хладнокровно соединить ее с другим, фактически совсем чужим ей человеком?
Она попыталась представить себя в объятиях чужака – без любви, нежности, позволяя ему овладевать ею до тех пор, пока она не почувствует ребенка. Она закрыла лицо руками. Даже сама мысль об этом заставляла ее дрожать от ужаса.
– Я не пойду на это! – воскликнула она. Но Диего отчетливо дал ей понять, что именно этого он хотел.
Елена знала, что Диего женился на ней из-за ее доли в ранчо. Конечно, для него было важно, чтобы родился ребенок, пусть даже от другого, чтобы заполучить ранчо. Ее пронзил холод. Муж руководит женой своею. Он может заставить ее покориться его воле. Он может наказать ее, даже избить, если она не подчинится его желаниям. «Но такому?»
Взвинченная событиями предыдущей ночи, Елена искала покоя в тишине сада. Она только успела сесть, как услышала, что Консиция зовет ее. Она закрыла глаза. Что еще случилось? Вздохнув в отчаянии, она увидела, как Консиция спешила к ней через двор.
– Хелло, Консиция.
– Я слышала, твой муж уехал сегодня утром. Я хотела тебя видеть, но этот человек мне не позволил.
Елена нахмурилась.
– Какой человек? О чем ты говоришь?
– Я не верю, что ты не знаешь. Диего поставил охрану. Человек не разрешил мне войти в ваше крыло.
– Да, я не знала. Диего сказал, что он должен быть уверен, что его не побеспокоят. Вот что он имел в виду.
– Почему ты хотела видеть меня? – она даже боялась спрашивать.
Консиция улыбнулась.
– Я хочу пригласить тебя к обеду. Без мужа ты, должно быть, скучаешь.
Елена устало взглянула на сестру. Обед с Консицией – последнее, что ей хотелось бы, но она не знала, как вежливо уклониться.
– Да, Коней, спасибо за приглашение.
– Хорошо. До вечера. – Консиция повернулась и заспешила в дом.
Несмотря на обычное поведение сестры, Елена чувствовала, что обед не будет таким, как ожидалось. Ее сердце сжалось. Консиция что-то задумала, но что?
В этот вечер, одетая в простое бледно-зеленое платье, Елена вошла в салон.
Отец взглянул на нее, оторвавшись от питья, которое он разливал.
– А, Елена. Проходи, посиди со мной, пока мы подождем влюбленных пташек.
– Влюбленных пташек? – спросила Елена, беря стакан, который он ей протянул.
– Консиция и Риккардо. Я никогда не видел пару счастливее. – Он вздохнул. – Ты знаешь, как я был против этого брака, но я ошибался.
– Ошибался?
– В том, что хотел ангел.
– Ангел? – спросила Елена, смущаясь. Во всем этом разговоре не было никакого смысла для нее.
Он вздохнул.
– Да, Елена. Я думал, что ангел хотел, чтобы Консиция пошла в монастырь. – Он склонился ближе. – Я, должно быть, ошибался, так как с тех пор ее не видел.
– Кого? Консицию?
– Нет, ангела, – сказал отец, покачав головой. – Елена, если бы я не знал тебя лучше, я бы посчитал тебя за дурочку.
– Прости, отец, боюсь, что я утомлена.
Он наклонился вперед и похлопал ее по руке.
– Все хорошо, мое дитя, я никогда еще не видел Диего в таком мерзком настроении. Он едва не ударил меня.
– Он удручен со времени приезда Консиции, – сказала Елена, защищая его.
– Она высокой породы. Как ее мать, Соледад.
Елена взглянула на него и прикусила язык, что бы не сказать, что Соледад тоже и ее мать.
