– Дядя Седрик придет в ярость, если так случится. – Кэтрин снова была счастлива, облака рассеялись без следа. – Он спит и видит, как бы подыскать мне воспитанную уважаемую даму в компаньонки. Хотя по поводу миссис Прентис у меня возникли сильные подозрения.
– Ах да. Ты уже рассказывала о ней. Тебе не кажется, что у них намного более интимные отношения, чем об этом принято говорить в обществе? Противная старуха! – Они с Кэтрин обменялись улыбками, и снова им стало легко друг с другом, хотя их отношения стали несколько иными.
– Пожалуй, ты права, – согласилась Кэтрин. – Но я ни разу не смогла захватить их с поличным. Все ограничилось одними подозрениями, основанными на интуиции.
– Я всегда доверяю интуиции. Иногда предчувствия бывают весьма определенными, – кивнула Элиза, глядя в зеркало и приводя в порядок шаль. Но тут ее глаза встретились в зеркале с глазами Кэтрин. – Ну и нашел он кого-нибудь подходящего?
– Нет, пока нет. Ты не знаешь никого, способного занять это место?
Элиза наклонилась, подбирая упрямую прядь, выбившуюся из узла.
– Откровенно говоря, знаю, – отвечала она.
– Кто? – воззрилась на нее Кэтрин.
– Я! – И Элиза повернулась к ней лицом.
– Ты? Моя компаньонка? – радостно вскричала Кэтрин.
– А почему бы и нет? – Я – замужняя дама, и не какая-нибудь пустоголовая дурочка – даже твой придирчивый опекун не найдет в чем меня упрекнуть. – Элиза излучала добродушное веселье, словно и не было только что разговора о мрачном прошлом.
– Но ведь ты сама будешь ужасно занята? Наверняка у тебя все уже расписано по дням? – Кэтрин никак не могла поверить, что такая одаренная, красивая и общительная женщина захочет тратить на нее свое время.
– Мое дражайшее дитя, ты все еще слишком робка и неуверенна. Пора от этого отвыкать. Я просто в восторге, что смогу быть наставницей и пасти свою овечку. Как ты думаешь, из меня получится хорошая овчарка?
– Я не смела и мечтать о лучшей, – рассмеялась в ответ Кэтрин. – Но ведь ты леди, а дуэнья – платное место. – Ее смущала необходимость упоминать о подобных вещах, но надо было выяснить все до конца.
– Тем лучше, – заверила Элиза, задирая нос. – У меня нет своих денег, а просить Уоррена о каждом пенни неприятно. Нет, мой дорогой Уоррен ни в чем мне не отказывает, но все равно неловко, и в итоге я часто не могу купить то, что хочу, именно тогда, когда я этого хочу, или отправиться туда, куда мне вздумается. Ты понимаешь?
– И даже очень хорошо. Я сама недавно была в таком же положении. – Кэтрин почувствовала огромное желание во всем открыться Элизе, но вовремя остановилась. – Мы сегодня же вечером поговорим с дядей Седриком.
– И обязательно с Уорреном тоже, он наверняка захочет, чтобы спросили и его – хотя и не станет чинить мне препятствий. Ведь это позволит мне покончить с моим нелепым положением: я смогу обеспечить свое существование, не бросая тени на репутацию семьи. А в качестве компаньонки такой важной персоны, как ты, я смогу ходить по Новому Орлеану с высоко поднятой головой.
– Я не важная, – возразила Кэтрин.
– Ох, вот уж неправда! Мы все очень даже важные – каждая живая душа. Важные и неповторимые! – со значением произнесла Элиза и тут же, оборвав себя, заметила: – А время-то бежит. Позови Филлис и начинай одеваться. Ты уже выбрала на сегодня костюм?
Кэтрин призналась, что еще нет, и тогда Элиза, ворча, принялась рыться в ее сундуке. В тесной каюте помещался лишь он один – остальной багаж находился там, где хранились вещи прочих пассажиров. На плечиках висел вечерний туалет Кэтрин: платье из темно-голубого шифона, отделанное кружевами. Оно смотрелось превосходно, однако Элиза, подыскивая что-то менее официальное, хмурилась.
– Жаль, что нет ничего другого. – Беспомощно глядевшая на нее Кэтрин совершенно растерялась.
– Надевай его, пока я что-нибудь придумаю, – велела Элиза, не любившая отступать перед трудностями. Она вышла, и Филлис предложила Кэтрин свои услуги.
Платье было замечательным, стоило кучу денег и выглядело даже чересчур роскошным для корабельной вечеринки, но Кэтрин давно искала предлога его надеть. Однажды примерив его, она сама пришла в восторг от своего отражения в зеркале. Неужели эта шикарная, элегантная дама – она сама? «Пожалуй, меня и так можно счесть одетой в маскарадный костюм, – думала девушка. – Ну разве это я – Кэт Энсон, дочь викария?»
– Вы выглядите очень красиво, мисс, – отступая назад в восхищении, прошептала Филлис. – Просто принцесса.
– Вот именно, – подхватила вошедшая Элиза. – Ты сказочная принцесса. А в доказательство наденешь корону. Я как раз когда-то сделала ее из мишуры и фальшивых камней. А ну-ка, примерь.
Кэтрин мигом усадили перед откидным туалетным столиком, поставили по обе стороны зеркала яркие свечи, уложили ее темные вьющиеся волосы в высокую изящную прическу и водрузили на место корону. Порывшись в шкатулке с украшениями, Элиза выбрала роскошное ожерелье из сапфиров и бриллиантов вместе с такими же серьгами (в числе прочих драгоценностей Седрик приобрел их для своей подопечной у известного лондонского ювелира). Когда украшения засверкали вокруг стройной нежной шеи и в мочках ушей, вид у Кэтрин стал истинно королевским. Она смотрела на свое отражение и не верила глазам.
Элиза принесла темно-малиновую бархатную накидку, и когда ее тяжелые складки спустились с плеч Кэтрин до самого пола, впору было герольдам затрубить в трубы – ведь именно так возвещают о прибытии царственных особ.
– Тебе надо лишь слегка подрумянить щеки и подкрасить губы, моя дорогая, и ты станешь самим совершенством, – заметила Элиза. И, не тратя времени, принесла коробку с косметикой.
Кэтрин подчинилась всем требованиям подруги и приготовилась к тому, что грядущий вечер превратится в сказку. Бальную залу украсили разноцветными фонариками, серпантином, цветами и воздушными шарами. Оркестр играл непрерывно, и она ни минуты не оставалась на месте. Через пять минут после появления в зале ее танцевальная карта была полна: ее наперебой приглашали корабельные офицеры, джентльмены в вечерних костюмах и другие, в самых разнообразных карнавальных нарядах.
– Я уж думал, что мне не придется нынче с вами потанцевать, – улыбаясь, признался Уоррен, кружа ее под звуки вальса Штрауса. – Вы никогда не выглядели такой красавицей.
– Это благодаря Элизе, – чувствуя, как краснеет под румянами, отвечала Кэтрин. Ее возбуждало прикосновение его затянутой в перчатку руки к обнаженной спине, близость его лица и мимолетные прикосновения его груди к ее во время танца.
– Ах, так это ее проделки? Я должен был догадаться. – Он улыбался, глядя ей в глаза своей чарующей, магнетической улыбкой, так похожей на улыбку его сестры. – Она сказала мне, что предложила вам свои услуги в качестве компаньонки.
