– Конечно, заплачу! – воскликнула Чайна, роясь в сумочке. – Поверьте, мне так жаль! Не знаю, о чем я только думала. Если вы скажете мне, сколько я вам должна…
– Сколько? О, я вам скажу, не сомневайтесь, – отозвался торговец, слегка смягчившись. – Так, двадцать пирогов по три пенса каждый, это получится… В чем дело?
– Мои деньги! – вскричала Чайна, подняв сумочку, чтобы торговец мог видеть сломанный замочек. – Они пропали. Должно быть, я за что-то зацепилась. У меня ничего нет… Совсем ничего. Но… но, если вы…
– Ничего?! – Мужчина грубо схватил ее за локоть. – Пропали деньжата, говорите? Неплохо придумано! – Он обвел глазами собравшуюся толпу. – У дамочки, видите ли, пропали деньги. И теперь Тиму Питтсу придется три дня голодать на потеху таким, как она! Что ж, миледи! Раз у вас нет денег, я готов получить стоимость своих пирогов натурой. Ну-ка, посмотрим, что вы можете предложить.
Он грубо повернул девушку так и этак под одобрительный смех зевак.
– Так, за платьишко можно выручить пару монет. Эй, кто даст гинею за это чудо с перьями? – Дернув за конец широкой бархатной ленты, он сорвал с нее шляпку и помахал изящным головным убором в воздухе.
Глаза Чайны наполнились слезами. Она ничего не видела вокруг, кроме ухмыляющихся физиономий мужчин и женщин, от души наслаждавшихся ее несчастьем.
– Да не стоит она таких денег! – выкрикнул кто-то. – Ты бы лучше оставил ее при себе, может, она отработает твою потерю!
– Ага, – ухмыльнулся пирожник. – Особенно если сдать ее внаем. Есть желающие позабавиться за полшиллинга?
– Отпустите меня! – взвизгнула Чайна, кинувшись на него с кулаками, но он легко перехватил ее руки.
– Да она с норовом, ребята. Придется повысить цену. Что скажешь, Рог? У тебя такой вид, словно ты сто лет не кувыркался в постели.
Толпа загоготала и сомкнулась теснее. Чайна сопротивлялась, извиваясь всем телом и пытаясь лягнуть мужчину, но тот лишь омерзительно ухмылялся. Отчаянно рванувшись, она высвободилась из его рук и успела пройтись ногтями по заросшему подбородку, прежде чем он снова схватил ее за руки.
Тот же самый голос насмешливо выкрикнул из толпы:
– Она пустила тебе кровь, Тим. Во что ты ее ценишь?
– Чего? – Пирожник сунул оба ее запястья в одну из своих огромных, как окорока, лапищ и потрогал оцарапанную щеку. Обнаружив на пальцах кровь, он поднял на Чайну взгляд, в котором сверкала лютая злоба.
– Ах ты, сучка! – взревел он и занес руку для удара.
– На твоем месте я не стал бы этого делать, приятель, – произнес знакомый голос. Чайна лихорадочно огляделась в надежде увидеть его обладателя.
Пирожник обратил свой гнев на новое лицо, появившееся на сцене.
– Ты что, ее муж?
Джастин взвел курок и направил пистолет на выпирающий живот мужчины.
– Какая разница? Я велел тебе отпустить эту молодую даму. Я жду.
Недовольно хрюкнув, пирожник выпустил запястья Чайны. Джастин схватил ее за локоть и притянул к себе. При виде пистолета толпа раздалась, образовав проход.
– А теперь, Тим Питтс, иди своей дорогой, – приказал Джастин. – Или мне придется преподать тебе урок хороших манер, который ты не скоро забудешь.
– А кто заплатит за пироги? – вскинулся тот. – Выходит, я зря всю ночь батрачил?
Джастин небрежно сунул руку в карман и швырнул медную монету ему под ноги.
– Мои пироги стоят в двадцать раз больше!
– А твоя жизнь вдвое меньше, так что считай, что тебе повезло.
– Вы еще поплатитесь за это, вы оба! – Смачно сплюнув на булыжную мостовую, пирожник круто повернулся и ринулся прочь, расталкивая толпу. Под грозным взглядом Джастина любопытствующие быстро рассеялись и поспешили в разных направлениях. Джастин облегченно вздохнул и повернулся к Чайне:
– С вами все в порядке?
Она кивнула, все еще не в состоянии говорить.
– Он не причинил вам вреда?
– О-он забрал мою шляпку.
– Ну, на мой взгляд, невелика потеря. – Он окинул восхищенным взглядом ее растрепанные локоны. – Больше он ничего не взял?
– Н-нет. Но как вы здесь оказались?
– Подобно вашей тени, я всегда с вами, миледи, – галантно поклонился, но Чайна заметила насмешливые искорки в его серых глазах. Это явилось последней каплей, и ее взгляд снова застлали слезы. На сей раз они пролились и покатились по щекам.
Джастин вмиг посерьезнел.
– Пойдемте, мисс Грант, – сказал он, сунув пистолет за пояс. – Вначале нужно убраться отсюда, а потом вы расскажете мне, что случилось.
Они перешли через дорогу и, свернув в боковую улочку, углубились в лабиринт сырых переулков, который вывел их на мощенную булыжником улицу, насквозь провонявшую рыбой. Высокие узкие дома почти полностью закрывали доступ солнцу. Обхватив Чайну за талию, Джастин решительно направился в неопрятную таверну с покосившейся вывеской, гласившей: «Гостиница "Кабанья голова"».
Когда они вошли, все разговоры словно по волшебству смолкли. Не обращая внимания на подозрительные взгляды, устремленные на них поверх кружек с элем, Джастин проводил Чайну в кабинку в задней части зала.
– Боюсь, вам придется терпеть их любопытство. Нечасто в «Кабанью голову» заглядывают такие прелестные создания. – Он сделал знак женщине за стойкой: – Будь любезна, кружку эля и… стакан хереса, если найдется. И поторопись, голубка, иначе я найду другое применение своему шестипенсовику.
Хмурая физиономия барменши расплылась в улыбке, и спустя минуту перед Джастином стояла пенящаяся кружка с элем, а Чайна держала в руках стаканчик из дешевого стекла с какой-то темной, сомнительного вида жидкостью.
– Пейте, – приказал он. – Что бы это ни было, хуже не будет.
Чайна подняла на него огромные, обведенные темными кругами глаза, и Джастин ощутил странное стеснение в груди. Сделав несколько больших глотков из кружки, он поставил ее на стол, на влажный кружок, оставленный элем.
– Ну а теперь не могли бы вы объяснить, что вы здесь делаете? Рейналф знает, что вы в полном одиночестве разгуливаете вокруг портсмутских причалов? Скоро стемнеет, и, не появись я так кстати, ваши останки могло бы утром выбросить на берег.
Чайна еще больше побледнела, и Джастин подтолкнул стаканчик к ее губам, заставив сделать глоток.
– Вот и умница. – Он улыбнулся и придержал ее руку, когда она закашлялась. – Глупо было надеяться, что здесь подадут приличный ликер. Ну что, лучше? – Чайна кивнула. – Отлично. А теперь расскажите, что вас так расстроило, помимо того, что вы оказались выставленной на аукцион.
– Я… я не расстроена.
– Ну конечно, – сухо согласился он. – Ведь для вас самое обычное дело блуждать по трущобам и скандалить с торговцами.
