— Прошу прощения, мадам, повар говорит, что если мы сейчас не подадим обед, то все пойдет насмарку.
— Хорошо, подавай. — Джейн, взяв Джефа Арчера под левую руку, попросила его взять Элизабет под правую. Амос предложил руку Мелодии. Джейн повела своих гостей в столовую.
Элизабет сидела за столом прямо напротив Мелодии и, когда обед был подан, не смогла избежать соблазна и не рассказать ей о том, как они с Джейн во время утренней прогулки верхом обнаружили их старое поместье "Колдовство".
— Какой красивый дом, он предстал перед нами в тумане, поднимающемся от ручья.
Лицо Мелодии помрачнело.
— Когда-то это был прекрасный дом. С тех пор я никак не могу отделаться от мысли, — почему его до сих пор не отремонтировали?
Мелодия молчала.
— Это такой красивый дом, что грех, чтобы он пришел в упадок…
— Моей жене не нравится обсуждать все, что связано с "Колдовством", — вмешался в их разговор Джеф.
Элизабет это удивило, но она только улыбнулась в ответ.
— Прошу простить меня. Может, я выбрала не то время для такого разговора, но хотелось бы узнать, не желаете ли вы его продать или сдать в аренду?
— Нет! — вспыхнула Мелодия. — Теплота в ее глазах растаяла. — Я не желаю восстанавливать дом, — сказала она мягким, но решительным тоном. — Я не хочу, чтобы кто-то в нем жил.
Элизабет бросила озадаченный взгляд на Джефа, молча прося у него поддержки, но он тут же перевел разговор на задержку Ивана, и она лихорадочно принялась размышлять, как ей избежать обиды со стороны Арчеров, которые могли принять ее настойчивость за оскорбление.
Гости Джейн рано уехали к себе в Беллемонт, а Иван так и не появился. Лиззи была так взбешена, что руки у нее дрожали, а голос срывался, когда она, стоя на лестнице, прощалась с четой Арчер. Она была убеждена, что он не приехал намеренно, из-за ссоры по поводу старого особняка, а также из-за ее разговоров по поводу замужества Нанетт.
Она прошла в соседнюю детскую и склонилась над кроваткой, в которой спала Нанетт. Какой чудный ребенок! У нее должно быть все самое лучшее. Нужно было уже сейчас думать о ее будущем.
— Я просто готова выцарапать ему глаза! — цедила она сквозь зубы, переходя в комнату рядом, в которой они жили вместе с Иваном. Горничная помогла ей снять изумрудное бархатное платье и надеть ночную рубашку, когда вдруг в дверь постучала Джейн.
— Ты переживаешь из-за Ивана? — спросила она, когда Элизабет жестом показала ей, что она может войти. — Амос предлагает отправиться с парой слуг на его розыски, если ты захочешь.
— Благодарю тебя, Джейн, но думаю, это лишнее. — Отправив служанку, она, оставшись наедине с Джейн, продолжала: — Мне кажется, Иван не захотел встречаться с Арчерами. Может, у меня сложилось неверное впечатление, но думается, что он меня наказал за мои настойчивые требования подумать о будущем Нанетт, о ее предстоящем браке.
Джейн усмехнулась.
— Нет, вряд ли в этом причина, моя дорогая. Иван — заботливый отец, а Нанетт еще слишком мала.
Элизабет тяжело вздохнула.
— Нужно уже сейчас заглядывать вперед. Может, конечно, глупо с моей стороны настаивать на приобретении этого заброшенного старинного особняка. В нем, наверное, и в самом деле нельзя жить.
— Амос говорит, что он построен из кипарисовых бревен, которые не гниют, но я не думаю, что Джеф продаст его, если Мелодии не нравится, чтобы кто-то в нем жил.
— А он давно пустует?
— Со времени произошедшей там трагедии. Какой позор! Вероятно, прежде там было очень приятно жить.
Элизабет тут же проявила к этому повышенный интерес.
— Трагедии? Какой трагедии?
— Разве я тебе об этом не говорила? Там произошло убийство. Я точно не знаю, что там случилось, а мои слуги-креолы никогда не сплетничают в присутствии американки. Они всегда держатся особняком.
Это еще больше раззадорило любопытство Элизабет.
— Что же там произошло? Прошу тебя, посиди немного, расскажи мне об этом! Я все равно не засну до возвращения Ивана.
Джейн устроилась в шезлонге, а Элизабет села в кровати, положив за спину подушки.
— В то время это был громкий скандал, — начала Джейн. — Один юноша, носивший между прочим знатный титул, был случайно застрелен своей матерью.
— Матерью Мелодии? — воскликнула Элизабет.
— Нет, но маркиза Анжела де ля Эглиз, которая воспитывала Мелодию, приходилась ее матери кузиной, а ее мать умерла, когда она была еще совсем маленькой. Это произошло еще до нашего приезда в Новый Орлеан, но все равно по невольничьим тайным каналам распространялись всевозможные слухи.
— Что за слухи?
Джейн колебалась.
— Ну, видишь ли, в кафе из уст в уста передавали историю о том, что Жан-Филипп вовсе не был сыном Анжелы, а лишь незаконнорожденным сыном самого маркиза, который был вне себя от ярости из-за того, что у него отобрали наследство. Не знаю, правда это или ложь, но Анжела де ля Эглиз после этого ушла в монастырь. Говорят, она ухаживала там за садом до своей смерти.
— А Мелодия получила ее собственность в наследство, — задумчиво сказала Элизабет.
— Совершенно верно, — подтвердила Джейн. — Я однажды встретила одного старого джентльмена, который посещал все балы во время первых выходов в свет Мелодии. Он утверждает, что она была царицей… Он рассказал мне, что Мелодия, Джеф и их кузен, маркиз, были неразлучной троицей, и в обществе их называли Триадой. Он сказал, что она была в равной степени влюблена в обоих молодых людей, и согласилась выйти за Джефа только после того, как застрелили Жан-Филиппа.
— Какой, должно быть, ужас она испытала.
— Да, можно себе представить. Люди так любят сплетничать. — Джейн помолчала и, понизив голос, продолжала: — Они даже шепчутся о кровосмешении, знаешь? Речь идет, конечно, не об ее отце-американце, но ведь на роток слуг не набросишь платок?
— Ах, Джейн!
— Дорогая, такие слухи распространяются в креольских семьях, само собой разумеется, Арчеров нужно исключить! Мелодия сама наполовину американка! — напомнила она Элизабет. — Ее отец родом из Филадельфии. Родственники со стороны матери были все французские аристократы, которые бежали из страны после начавшейся там революции. Но, насколько мне известно, отец Джефа приехал в Луизиану уже после войны с англичанами. Джефа послали учиться в Гарвард, где он изучал юриспруденцию, и у него теперь большая клиентура. Амос говорит, что он пользуется большим уважением как со стороны креолов, так и американцев. Само собой разумеется, женитьба на богатой креолке помогла его карьере.
