Она также твердила себе, что опасаться за его безопасность – полная чепуха. Росса Гамильтона отлично знали в округе, он и его слуга справятся с любой непредвиденной случайностью. Глупо с ее стороны тратить время на беспокойство о нем. Просто смешно!
Откуда-то из стен занана донесся перезвон медных колокольчиков. Потом шорох материи и приглушенные женские голоса. Что-то происходит.
Женщинам из гарема Насира аль-Мирза-шаха было даровано позволение полюбоваться королевской процессией, но только из-за ограждений балкона. В то время как придворные занимали каждый свое место в парадном строю, а сотни крестьян по обочинам дороги уже дожидались зрелища, женщины выходили на балконы, возбужденно перешептываясь.
Поскольку они могли видеть лишь часть дороги, ведущей к Слоновым воротам, они пропускали и часть зрелища, но это никого особо не волновало. Им уже слышны были барабанный бой и радостные крики зрителей, приветствующих ожидаемое появление наследного принца Кишнагара Омара Найни.
Ждать пришлось недолго. Барабаны забили громче, возвещая проход личной охраны принца, одетой в красное с серебром и вооруженной посеребренными копьями. За телохранителями шествовали знаменосцы, несущие в развернутом виде королевские знамена, а также афтадах – символ Солнца – и бесчисленные опахала из павлиньих перьев. Далее ступали шесть слонов, накрытых шелковыми попонами и связанных один с другим цветочными гирляндами.
Последний слон нес на спине королевскую беседку, а в ней на серебряном троне восседал принц Омар Найни собственной персоной, в алом одеянии и с огромным кроваво-красным рубином на тюрбане. За принцем следовала его жена, раджкумари, в серебряном паланкине, задрапированном занавесками из великолепного шелка. Паланкин несли двенадцать носильщиков в красных тюрбанах и малиновых куртках, сверкающих золотым шитьем.
Следом выступали придворные дамы, выпевающие имена и титулы королевской четы. Позади них, тоже на слоне, ехал главный евнух, закутанный в кашмирские шали. За ним тянулась бесконечная череда закрытых паланкинов, в которых несли менее важных дам двора раджкумари.
Жонглеры и фокусники с дрессированными обезьянками показывали свое искусство в толпе, носильщики цветов разбрасывали душистые лепестки, пока земля не покрылась ими словно бело-розовым снегом. Играл оркестр, и зрители восхищенно радовались, а великолепная процессия, освещенная золотыми лучами заходящего солнца, продолжала свой путь к Павлиньему дворцу.
Мора с пылким восторгом наблюдала все это из своего укрытия на балконе. То была прямо-таки сцена из волшебной сказки – вне времени, из другого мира. Едва последний паланкин скрылся в воротах, Мора вместе с другими женщинами вышла из занана, а потом спустилась во внутренний двор, обсаженный шелестящими пальмами.
Отсюда, из укрытия, женщины могли смотреть, как внизу под ними, на огромном, выложенном мрамором внутреннем дворе происходит церемония представления наследного принца Омара Найни хозяину дворца. Придворные Насира аль-Мирза-шаха разместились среди колонн и арок, а жрецы обрызгивали мраморный пол розовой водой в честь прибытия принца.
Мора перегнулась через парапет, с глубоким интересом разглядывая то, что происходило внизу. Она обнаружила дядю и тетю, которые стояли вместе с другими важными европейскими персонами в тени сводчатого прохода сразу позади ворот. Тетя Дафна надела свое лучшее платье из темно-зеленого барежа. Бриллианты сверкали у нее в волосах и на пальцах. Она выглядела величественно, хотя ее великолепие бледнело в присутствии раззолоченных придворных Насира аль-Мирза-шаха. Дядя Лоренс, такой же аккуратный и уверенный в себе, как всегда, что-то говорил жене на ухо, в то время как вся огромная раджастханская процессия проходила во внутренний двор.
Но все ее внимание было поглощено черноволосым человеком в красном мундире Индийского кавалерийского полка, который только что выступил из тени позади ее дяди и теперь возвышался над ним.
Росс Гамильтон!
Сердце у Моры, казалось, застряло в горле. Она с трудом удержалась, чтобы не отскочить от парапета балкона, как будто ей надо было что-то спрятать. Мысли беспорядочно крутились в голове. Что, во имя Господа, он делает здесь? Дядя Лоренс ни словом не обмолвился о том, что Росс вернется к началу дурбара.
«Мне не следовало сюда приезжать? – лихорадочно повторяла себе Мора. – Вдруг он меня увидит?»
Она глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. Как бы то ни было, Росс вряд ли что может различить сквозь ажурную решетку ограждения и тем более узнать ее. Она ведет себя как полная дура.
– Аре, Маленькая Жемчужина, – зашептала у нее над плечом бегума Кушна, называя Мору тем именем, которое она придумала для своей английской подруги. – Ты пойдешь со мной?
Мора молча последовала за ней, но вместо того, чтобы вернуться в приемную занана, они спустились по зеркальным ступенькам узкой лестницы. Их пестрые отражения трепетали на стенах, пока они шли вниз.
– Куда это мы идем? – спросила Мора.
– Сахиба бегума пригласила нас присоединиться к ней в Читра-Шала. Там соберутся мужчины, чтобы освежиться перед началом дурбара. – Кушна хихикнула, – Нас никто не увидит, и я решила захватить тебя.
Мора засмеялась, позабыв в своем возбуждении, даже о Россе.
– Я польщена.
Читра-Шала, то есть Расписной зал, была освещена множеством бронзовых ламп, расположенных по всей длине мраморных стен. Сводчатый потолок терялся во мраке, но восхитительные лепные цветы, солнца и головы божеств были видны у основания сводов. Мозаичный пол включал в себя изображения символов королевского дома Насира аль-Мирза-шаха, а живописные миниатюры правителя и его предков украшали двери и стены. В зале толпились мужчины-индусы, чьи пышные наряды делали особенно невзрачными британских представителей, одетых в скромные европейские костюмы.
Галерея, огороженная резной мраморной решеткой, тянулась по всей длине стены над их головами, и Кушна привела Мору туда. Старшие бегумы королевской семьи уже восседали на роскошных подушках, и Мора вежливо приветствовала их, когда ее представили как дальнюю родственницу из Гвалиора.
Старшие бегумы любезно поболтали с ней. Тем временем мужчины внизу разделились на небольшие группы.
Освежающие шербеты, подслащенные ломтиками дыни и фруктов, были поданы для утоления жажды, и обстановка вскоре стала более непринужденной. Вся эта сцена была истинным источником неподдельного восторга для индийских дам, но Море, привыкшей к обществу мужчин, вскоре стало скучно. Галерея находилась слишком высоко, чтобы она четко слышала разговоры, однако Мора стыдилась того, что вроде бы шпионит за тетей и дядей, которые понятия не имеют, что она здесь.
