– Дай-ка пройти, парень.
– Только, когда вы отпустите леди, – качнул головой Дамиан.
– Леди идет с нами!
– Леди, между прочим, – кротко заметил Дамиан, – тоже может кое-что сказать по этому поводу. – Он посмотрел на Хизер.
Глаза девушки были огромными, и в них застыл настоящий ужас. Она вырвала руку и метнулась к Дамиану. Он почувствовал, что она вся дрожит. «Разрази меня гром, – подумал он, – наконец-то она поняла, в какую ситуацию попала по собственной вине!»
Но дело на этом не кончилось. Грязно выругавшись, блондин ткнул Дамиана кулаком в плечо:
– Эй, ты, иди-ка отсюда…
Договорить он не успел. Дамиан резко развернулся и со всей силой ударил негодяя в челюсть. Тот беззвучно мешком повалился на пол.
Мужчина в шляпе примирительно поднял вверх руки:
– Все в порядке, парень. – Он начал медленно пятиться. – Она твоя, я теперь вижу, извини. Дело решенное, чего уж там.
Он развернулся и опрометью кинулся к выходу. Хизер в оцепенении уставилась на Дамиана.
– Боже мой, – слабым голосом, наконец, проговорила она. – Вы же, наверное, сломали ему челюсть.
– Весьма вероятно, – сквозь зубы процедил Дамиан.
Схватив девушку за руку, он потащил ее к лестнице. Лицо его выражало непреклонную решимость. Посетители, с интересом наблюдавшие за происходящим, как морские волны перед Моисеем, молча, расступались перед ним. Ловким щелчком большого пальца Дамиан перебросил серебряную монетку хозяину.
Оказавшись наверху, в узком коридоре, он, молча, проводил Хизер до ее комнаты, распахнул дверь и, пропустив ее вперед, шагнул следом. Захлопнув дверь, Дамиан подошел к камину, выхватил уголек, зажег стоявшую на полке свечу и только после этого повернулся лицом к Хизер.
За все это время она не произнесла ни слова и смотрела на него так, будто видела перед собой безумца. Наконец она решилась:
– Дамиан…
– Избавьте меня от очередной порции протестов, – язвительно проговорил он. – Нравится это или нет, однако на этот раз вам действительно потребовалась помощь.
– Но…
Однако он не дал ей договорить:
– Мне кажется, вы намного больше похожи на Беатрис, чем думаете. Вы что, тоже время от времени проверяете силу своих женских чар? Ну что ж, должен сказать, успех был ошеломляющий. Парни были в восторге. Им до смерти захотелось посмотреть, какие прелести скрываются под вашей одеждой.
От такой вульгарной откровенности она вся вспыхнула.
– Если бы я не оказался рядом, – безжалостно продолжил Дамиан, – они бы это с вами и проделали, уверяю вас.
– Прекратите! – почти закричала Хизер.
В два шага он преодолел разделявшее их расстояние.
– Нет, Хизер, не прекращу! – Дамиан схватил ее за плечи и легонько встряхнул. Она откинула голову назад и уставилась на него огромными, как блюдца, глазищами. – Клянусь Господом, вы дослушаете меня до конца. Пора, наконец, вылезти из башни на свет Божий. Пора узнать окружающий вас мир. Вы не можете вводить мужчин в искушение и не расплачиваться за это.
– У меня и в мыслях не было искушать их!
– Напротив, вы только этим и занимались. Ваша легкая, ласковая улыбка уже была искушением, каждое застенчивое трепетание ресниц – призывом.
Внезапно он положил руку ей на грудь, и Хизер вскрикнула от неожиданности. Его хриплое дыхание эхом отдавалось у нее в ушах.
– Вот что они сделали бы с вами, Хизер! – Его руки легли ей на бедра. Грубо притянув девушку к себе, Дамиан прижался к ней всем телом. – Вот чего они хотели от вас, Хизер.
Ее затрясло от отвращения. Хизер отчетливо представила себе ужасную в своей непристойности картину, и на глаза ее навернулись слезы.
– Я… я не знала, – дрожащими губами выговорила она. – Извините меня. Я… не знала!
Лицо его посуровело.
– Нет, вы знали, прекрасно знали. Скажите-ка, Хизер, кто из них вам больше понравился?
– Никто, – выкрикнула она. – Не знаю, почему я это сделала. Только не из-за них… Это из-за вас. Господи, как вы не понимаете… я просто хотела, чтобы вы…
– О чем вы, Хизер? – прищурился Дамиан. – Вы что, пытались вызвать мою ревность?
Хизер и вправду не знала, что на нее нашло. Она действовала как бы помимо своей воли. Но сейчас его гнев заставил ее покраснеть от стыда, и она всем сердцем желала повернуть время вспять, чтобы дать возможность исправить совершенную глупость.
Ее бил озноб, и Хизер лишь беззвучно шевелила губами.
Тишина сделалась просто оглушающей. Над ее головой раздалось презрительное восклицание, и она ясно поняла, что он собирается развернуться и выйти из комнаты. С губ неожиданно сорвался, поразивший ее саму, отчаянный, полный нескрываемой боли крик:
– Подождите!
Хизер изо всех сил вцепилась в него и почувствовала, как Дамиан напрягся. Она смотрела на него полными слез глазами, и у Дамиана сжалось сердце, гнев его куда-то пропал, уступив место целому водовороту чувств.
– Что, Хизер? – тихим напряженным голосом просил он. – Что вам нужно?
Их глаза встретились и уже не могли оторваться от друга. У Хизер так сильно билось сердце, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Она дрожала сем своим маленьким телом. Душа ее замирала от страха потерять его, от непреодолимого желания обрести покой и защиту. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, но сказать об этом она не могла. «Откуда ему знать, что это такое – годы и годы мучительного одиночества, – с болью подумала она, – отчаянное желание тепла и опоры. И сказать об этом нельзя. Нельзя сказать именно ему…»
Пальцы Хизер все сильнее сжимали его рубашку.
– Я не знаю, – беспомощно воскликнула она. – Я просто не знаю!
– Ну что ж, Хизер, тогда знаю я, – глядя ей прямо в глаза, проговорил Дамиан.
Господь всемилостивый, он знает… Ничего другого ей и не нужно. Это все, чего она хочет.
Губы его оказались горячими и сладкими. Дамиан целовал Хизер медленно и нежно, заставляя ее трепетать. Руки уверенно обнимали ее, и Хизер прижималась к его сильному телу, тая от счастья и чувствуя, как ноги становятся ватными и больше ей не повинуются.
Она часто задышала, как будто только что взбежала на гору. Внизу живота появилось какое-то непонятное тепло, постепенно растекающееся по всему телу. Закинув голову, Хизер отдалась поцелую, следуя неосознанному, почти инстинктивному порыву. С едва слышным стоном он слегка втянул ее нижнюю губу себе в рот, вызвав наплыв неведомых доселе ощущений.
Хизер купалась в пьянящем, божественном счастье. Только они двое существовали сейчас на свете, только этот бесконечно длящийся, чудный, невероятный миг и был настоящим. Пробудившееся чувство заявило о себе во весь голос, сметая все сомнения и преграды.
