Кармелита хлопотала на кухне и едва взглянула на Мел, когда та вошла.
Мел взяла печенье и чашку кофе, не дожидаясь, когда спустится отец. Вечером, со страхом подумала она, вечером я скажу ему, что меня оставил муж.
Мел стала натягивать перчатки.
– Куда ты собралась? – резко спросила Кармелита.
Мел старалась не встречаться с кухаркой взглядом.
– Нужно починить забор там, на севере, и я могу сегодня поехать туда на весь день.
– Мистер Максвелл едет с тобой? – перебила ее Кармелита.
– Нет, – торопливо ответила Мел.
– Где он? – Кармелита опять повернулась к плите. – Завтрак скоро будет на столе. Мистер Такер не спустился до обеда, а твоему отцу одному все не съесть.
– Гейбриел не будет завтракать, – произнесла Мел, поспешив к двери, чтобы спастись от назойливых вопросов.
– Где он? – повторила Кармелита.
– Откуда, черт побери, я знаю?! – задохнулась Мел.
Починка забора в тот день не состоялась. Мел неслась верхом во весь опор. Она не боялась одна путешествовать по пустынным просторам. У нее на боку висел револьвер, а к седлу приторочена зачехленная винтовка. Любому, кто рискнул бы потревожить ее сегодня, зверю или человеку, не поздоровилось бы. Пейзажи, которыми она обычно любовалась, сегодня проплывали мимо, как в тумане.
Она вернулась на ранчо уже в темноте, разгоряченная, потная и очень усталая, решив, что сегодня уж наверняка заснет. Ей удалось немного успокоиться, но это спокойствие было весьма хрупким.
Ричард, искавший ее повсюду, набросился на нее, чуть только она переступила порог:
– Где, черт возьми, тебя носило? Ты что, не могла придумать ничего лучше, чем вот так сбежать неизвестно куда?
Она безучастно взглянула на него:
– Не могла.
Мел начала было устало подниматься по лестнице, когда отец остановил ее:
– Тут тебе письмо от мужа.
Он помахал перед собой конвертом. Даже с высоты пол-лестницы она узнала почерк Гейбриела с его странным наклоном.
– Оно лежало на моем письменном столе, когда я утром спустился вниз. Что, к черту, здесь происходит?
– Сожги его, – без всякого выражения обронила она и повернулась, чтобы подняться к себе.
– Я этого не сделаю, – ответил Ричард.
Мел резко повернулась и спустилась вниз. Ричард протянул ей письмо, ожидая, что хоть что-то прояснится сейчас в деле, которое беспокоило его весь день с самого утра, когда из окна своей спальни он увидел, как его дочь отправилась верхом одна.
Она выхватила у него письмо, медленно прошла на кухню, открыла дверцу плиты, на которой булькало острое варево Кармелиты, и швырнула нераспечатанное письмо в огонь. Даже не взглянув, как оно горит, она тут же захлопнула дверцу и вышла.
– Какого черта… – Ричард ухватил проходящую мимо дочь за руку. – Вы должны объяснить мне наконец, юная леди.
Его испугал пустой взгляд Мел, и он отпустил ее руку.
– Я не хочу слышать его скользкие речи о том, как ему жаль, что наш брак не удался. Я не хочу читать его лживые извинения или всю эту красивую ложь. Все кончено, папа. Жаль, что ты не получил в зятья того, кого хотел.
Он не сводил с нее глаз, пока она опять так же медленно не поднялась к себе и дверь за ней не закрылась.
Вошел Такер, делая вид, что не знает обо всем случившемся.
– Вы не видели моего кузена? – невинно спросил он.
Ричард сорвал злобу на этом человеке, который был как бельмо на глазу, пил его виски, ел его еду и при этом все время ныл, словно избалованный ребенок:
– Ваш кузен уехал, и думаю, вам лучше сделать то же самое, чем быстрее, тем лучше.
Такер прижал к груди мягкую ладонь:
– Уехал? Как же так? Он не мог уехать. На днях сюда приезжает тетя Кэролайн.
Ричард постарался скрыть недовольство: – Кэролайн Максвелл? Такер кивнул:
– Я взял на себя смелость отправить ей телеграмму после свадьбы. Том любезно проводил меня до города. Она ответила, что, разумеется, приедет.
Такер знал, что приезд тети Кэролайн будет большой неожиданностью и не слишком приятной, если она послушает его совета.
Ричард вздохнул:
– Кэролайн Максвелл. Черт побери. – В другое время он бы порадовался приезду старой знакомой, но в свете последних событий… – Что ж, думаю, тогда вам можно чуть-чуть задержаться.
Такер улыбнулся за спиной у Барнетта, выходящего из комнаты.
– Спасибо, – прошептал он.
Ричард пристально наблюдал за дочерью после исчезновения ее мужа. Жизнь словно покинула ее. Он пытался втянуть ее в спор, но она безразлично соглашалась со всем, что он говорил, как бы нелепо это ни было.
Он винил во всем себя. Он пригласил Гейбриела Максвелла на ранчо, не скрывал, что хочет выдать Мел замуж, давил на нее. В том, что все так обернулось, он винил себя, но еще больше Гейбриела. Он поклялся, что, если этот человек встретится ему еще раз, он всадит пулю ему в сердце… за Мел.
Медленно и мучительно тянулось время, дни становились длиннее и жарче. Мел не носила в себе ребенка Гейбриела, и хотя она знала, что должна чувствовать облегчение, это открытие глубоко опечалило ее. В отсутствие Гейбриела она ощущала пустоту и понимала, что уже никогда не будет той девочкой, какой была до того, как встретила Гейбриела Максвелла и влюбилась в него.
Мел только оставалось заполнять дни тяжелой работой и, доводя себя до изнеможения, стараться забыть свои горести. С восхода до заката она приручала новый табун мустангов, стараясь не сломать их норов. Когда она закончит работу с ними, у отца будут самые замечательные лошади во всем Техасе.
Однажды в полдень, выходя из загона для лошадей, она увидела облако пыли на востоке, приближавшееся к дому по дороге, которая вилась среди холмов и валунов. Она остановилась посмотреть, стягивая перчатки с распухших пальцев и прислонившись к белой колонне на углу веранды.
Она находилась у входа в дом, когда увидела закрытый экипаж, запряженный парой прекрасных вороных лошадей. Он подъехал ближе, и она узнала возницу, Лема Планкетта, с выражением недовольства на обычно спокойном лице.
Лем остановил экипаж у парадного входа, спрыгнул на землю, как только лошади остановились, и открыл дверцу.
– Добрый день, Лем, – поздоровалась Мел за его спиной.
– О, – он смущенно обернулся. – Добрый день. Я привез вам кое-каких гостей. – Он заботливо предложил руку своей пассажирке.
Мел сразу поняла, что эта женщина – мать Гейбриела. Кэролайн Максвелл полностью подходила под описание, данное Ричардом: царственная, утонченная. Она критически оглядела дом и наконец остановила взгляд на Мел. С неприкрытым пристрастием она осмотрела Мел: от бесформенной шляпы на ее голове до пыльных ботинок. Наконец пожилая женщина театрально вздохнула.
