Батлер. – Как мы делали это в столице.
– Милая, он практически не уловим, твои карточки так и будут пылиться в его
гостиной.
Тут уж рассмеялись все, Уэнсли от осознания того, как все Батлеры, сломя голову,
ловят его в малюсеньком городке. Пожалуй, такое попадает на первые страницы новостей
в местной газете.
– Не переживайте, я прочту о моих поисках на первой полосе Даркувдс-таймс.
Мистер Батлер чуть не слез со стула от смеха, его сыновья готовы были последовать
за ним, только хозяйка дома смеялась в меру своей утонченной воспитанности, прикрывая
веером рот.
– Нет, это определено редкая удача, которая свела наше знакомство, – оттирая слезы,
произнес Батлер. – Даже в столице я не слышал таких острот. Но мы не только поэтому
пригласили вас с нами отужинать, – тут он заговорщицки сощурился. – У меня к вам
имеется очень серьезный разговор, который не требует посторонних ушей, поэтому
Стоксоны сегодня и не были приглашены, хотя я об этом подумывал, но тогда вся прелесть
беседы была бы смазана воркованием Ханы и жалобами мирового судьи.
А вот это уже интересно, хотя Фрай в начале вечера думал, что приглашен скрасить
скуку, но есть еще и оборотная сторона медали. Так вот, она теперь повернулась к свету.
– Ну, тогда говорите, – прямо ответил преподобный Уэнсли, приготовившись слушать.
Хотя затылком он ощущал, что позади его неизменно находится прислуга.
– О, нет, нет, нет, это не самое лучшее помещение для разговоров, – он огляделся
вокруг. – В моем кабинете пойдет?
– Ну, это же вы хотите со мной поговорить, хотя мне все равно, раз уж разговор
действительно приватный.
– Отец, можно мы тоже будем присутствовать? – поинтересовался Джордж,
перекидываясь понятливыми взглядами с Эндрю.
– Вы так и норовите всунуть пытливые носы в это дело.
– Мы уже достаточно взрослые, чтобы иметь право принимать полноправное участие,
не думаю, что преподобный Уэнсли намного старше нас. Мне уже восемнадцать, -
уточнил Эндрю.
– Я и того старше, мне двадцать два, – вторил ему Джордж.
– А вам сколько, мистер Уэнсли? – поинтересовался Эндрю.
– Двадцать пять, – ответил Фрай, немного удивившись такому повороту разговора.
– Ох, и молодежь сейчас пошла, – уточнил мистер Батлер, обращаясь к своему
собеседнику. – Как вы думаете, преподобный Уэнсли, стоит ли их посвящать в это дело?
Фрай не знал, что ему ответить, на него сразу посмотрели две пары преданных глаз и
иронично изогнутая бровь самого хозяина. Он не малейшего понятия не имеет, о чем с
ним хотят поговорить, а уже должен быть судьей:
– Я не думаю, что являюсь тем человеком, который расставляет последние точки. Я
не посвящен в это дело и не знаю, какова степень его секретности, и можно ли вашим
сыновьям быть тому свидетелями.
– И все же? – хмыкнул недовольно Батлер, осознавая, как элегантно его гость
выкрутился.
– Я не намного старше их, если дело касается возраста. Все дело в вашем доверии.
– Однако красиво сказано! – удивился Батлер. – Я скинул всю тяжесть решения на вас,
но вы не только изящно выкрутились, вы перекинули бремя снова на меня, поставив в
тупиковое положение. Теперь, если я скажу сыновьям нет, они подумают, что я им не
доверяю. Вам не говорили, что вы чертовски умны и изворотливы, в хорошем смысле
слова.
Фрай отрицательно покачал головой.
– И все же, мистер Уэнсли, мне не терпится узнать именно ваше мнение, доверились
бы вы молодежи?
– Я сам являюсь молодежью, в вашем понимании. Если вы доверяете мне, значит,
вполне можете довериться и вашим сыновьям.
Джордж и Эндрю просияли, кажется, им дал согласие сам преподобный Уэнсли.
– Ну-с, вы слышали, что вам вполне доверяют, – сказанул мистер Батлер. – Поэтому
бежите в мой кабинет.
Его сыновья рассыпались в благодарностях пастору, будто им даровал милость сам
Папа Римский. Они быстро удалились, а гость и хозяин дома пошли мерным и медленным
шагом. Миссис Батлер пришлось остаться наедине, впрочем, она не жаловалась на свое
одиночество.
– Я рад, что пригласил вас сегодня, вы умный человек, а именно это и ценю в людях.
Вы независимый человек, в отличие от многих плебеев, которые говорят только лживую
лесть.
– Я не могу так отчетливо выделять себя из толпы, мистер Батлер, многие люди
имеют такой же характер, как мой. Большинство джентльменов – достойные люди.
– Разве вы себя считаете человеком из толпы? Я бы такого про вас не сказал, вы
уникальная личность и творите уникальные дела.
– Мое поприще посредственно для многих людей – что такое быть священником, ведь
эти люди тихо живут в провинции и исполняют свой духовный долг.
– Я не говорю о поприще священника, мистер Уэнсли, я говорю о вашем
предназначении в этом месте. Много ли вы знаете священников, которые изгоняют бесов?
Я знаю только вас. Не делайте такой удивленный вид, я наслышан о вашем ритуале
изгнания нечисти, жаль, что Майкл при смерти, но вы достигли таких высот.
Это напоминание кольнуло Фрая за живую рану, будто над ним только что
посмеялись. Он все еще винил себя, что так халатно отнесся к жизни бедолаги, пусть тот
был и одержим бесом.
Они вошли в кабинет, где уже расположились двое отпрысков четы Батлеров, ожидая
таинственного разговора. Настроение Фрая заметно поубавилось после упоминания о
Майкле Мароте, он не был так благодушно настроен, как прежде. Проснулась все та же
неприязнь к мистеру Батлеру. Порой его высказывания могли спокойно оскорбить, тогда
уж не удивляйтесь, почему некоторые люди старались избегать его общества. Но, Фрай не
мог пренебречь просьбой хозяина о приватном разговоре, хотя если он снова коснется
судьбы одержимого бедолаги, второго приглашения отужинать в Хиллидж-форде он уже
не примет, никогда. Но возможно, этот несносный человек может заявиться к нему в гости,
тогда ему придется коротать время с миссис Бонной или в одиночестве. Впрочем, стоит
выслушать его, а потом уже принимать решение.
– Итак, мистер Уэнсли, имею к вам очень приватный разговор, – повторился Батлер. –
И касается он моего родового поместья Беррингтон-холла.
– Какого родового поместья? – переспросил Фрай.
– Беррингтон-холл – родовое поместье виконта Беррингтона, коим я являюсь после
смерти моего драгоценнейшего дядюшки.
– Вы виконт Беррингтон? – удивился преподобный Уэнсли. – Но тогда получается…
– Я сэр Фортрайд Батлер, виконт Беррингтон.
Пастор замер от произнесенной новости, теперь понятно, почему богач предпочитает
