Я бросила на мама предостерегающий взгляд, потому что она собиралась что-то сказать, и я боялась, что она проговорится.
– Вы разве не знаете, Стептоу, – спросила я, улыбаясь, – что словесные обещания ничего не стоят. Пойдемте, мама, мы здесь попусту теряем время. Надеюсь, вы вернетесь к своим обязанностям в Гернфильде завтра, не позже полудня, иначе вы совсем не получите жалованья.
– Но мы же договорились, – злобно повторил он.
– Уговор был, что вы скажете нам то, что нас интересует. Мой дядя не жил в этом доме. Мы знакомы с владельцами. А вы, вероятно, видели, как он зашел в гости к нашим друзьям. За это вряд ли стоит платить по двадцать фунтов в год до конца вашей жизни, не так ли?
Я пожалела, что сказала ему слишком много. Но Стептоу все же был красным, как рак. Он понял, что свалял дурака.
– Так что же он тогда скрывал? Он всегда говорил, что едет в Лондон, – Стептоу немного подумал. – А, понимаю! У него там была возлюбленная.
– Ну и что из этого? – спросила я возмущенно. – Он же был холост. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь осудил его за это. Нам пора, мама. И запомните, Стептоу, завтра, не позже полудня, или можете считать себя уволенным.
Мы поскорее выскочили из комнаты, прежде, чем он успел сообразить, что у дяди не случайно была копия ожерелья леди Маргарет, и что она и была той леди, которую он навещал. Очевидно, Стептоу ее там не видел. Вернувшись в отель, мы с мама долго обсуждали то, что нам удалось узнать.
– Я могу поверить, что Барри заходил к леди Маргарет, – удивлялась мама. – Но что он мог делать у нее целых два часа? Это скорее похоже на дружеский визит.
– В десять часов вечера, это похоже на очень дружеский визит, – сказала я.
– Уж не хочешь ли ты сказать, Зоуи, что они были любовниками? Ты забываешь о мистере Джоунзе.
– Может, у нее было по любовнику на каждый день недели, – сказала я, падая со смехом на кровать. – Интересно, узнает ли об этом Уэйлин, когда вломится в любовное гнездышко.
– Я умру со стыда.
– И он тоже.
Вскоре мама нашла новую причину для волнения.
– И все-таки мы не узнали, что Барри сделал с пропавшими пятью тысячами.
– Может, он отдал их своей легкомысленной леди Маргарет.
– Значит, выбросил на ветер. А где он доставал вещи, которые продавал ювелиру, и зачем ему фальшивое ожерелье?
– Скорее всего, драгоценности принадлежали леди Маргарет, и он их продавал по ее просьбе. Старый Макинтош был давно в могиле.
– Кажется, это похоже на правду. И Барри переодевался священником, чтобы обмануть мистера Брэдфорда.
– По крайней мере, они таким образом отделались от Стептоу. Какое удовольствие я получила, когда мы посадили его в калошу.
– Меня поражает, как они оба ловко притворялись. Делали вид, что незнакомы и только кивали друг другу, когда встречались на улице, а сами в это время были любовниками. Странно, что она выбрала Барри, ведь у нее была слабость к юнцам. Я имею в виду мистера Джоунза.
Мне тоже казалось, что тут что-то не так, но все же тайна была раскрыта. Даже становилось понятнее, почему у дяди хранился страз, он мог попасть к нему совершенно случайно. Настроение у меня было прекрасное. Вдруг без десяти одиннадцать слуга принес нам записку.
– От лорда Уэйлина, мадам, – сказал он. – Их милость просили не беспокоить вас, если света не будет. Но я услышал голоса…
– Хорошо, спасибо.
В записке Уэйлин просил нас спуститься в его кабинет, если мы еще не легли спать.
– Можете передать лорду Уэйлину, что мы сейчас придем.
Слуга ушел, а я сказала мама:
– Уэйлин вернулся. Он хочет нас видеть. Это должно быть интересно.
– Ты иди, Зоуи, и потом расскажешь мне. Мне стыдно с ним встречаться.
– Не понимаю, почему. Ведь это у его тетушки были любовники. А дядя Барри по сравнению с ней невинный ягненок.
– Ай! Да мы же еще всего не знаем!
– Глупенькая, – сказала я, чмокнув ее в щеку, и побежала вниз дразнить Уэйлина.
Уэйлин стоял спиной к двери, глядя в окно. Он не слышал, как я вошла. На столе стояла рюмка бренди. Раньше я никогда не видела, чтобы он пил бренди. Право же, в отеле не должны допускать, чтобы у них появлялся этот контрабандный напиток. Я на минуту остановилась, залюбовавшись его высокой стройной фигурой и безукоризненно сшитым костюмом. В полумраке его соломенные волосы казались темными. И бренди на столе, и усталая поза говорили о том, что произошло нечто, нарушившее его душевное равновесие. Он, наверно, узнал новые подробности о жизни своей беспутной тетушки.
Во мне проснулось чувство сострадания. Я шла с намерением над ним посмеяться, теперь же мне хотелось его утешить.
– Лорд Уэйлин, – тихо окликнула я. Он так глубоко задумался, что не замечал моего присутствия.
Когда он повернулся ко мне, вид у него был очень печальный: глаза потемнели, лицо осунулось. Сначала он молча посмотрел на меня, потом губы его дрогнули, и он улыбнулся. В глазах мелькнула радость.
– Вы пришли одна. Я так надеялся, что ваша мама уже отдыхает.
– Она еще не спит и жаждет услышать, какие новости вы привезли. Наверно, плохие?
Он подошел, взял меня за руку и повел меня к столу. Мы сели.
– Ничего нового я не узнал, уверяю вас.
Я видела, что он говорит неправду. Все его поведение и то, что он избегал смотреть мне в глаза, доказывали это. Я дотронулась до его руки:
– Вы можете быть откровенным, Уэйлин. Я, кажется, уже разгадала эту тайну. Я говорила со Стептоу.
Он крепко сжал мою руку.
– Мне очень жаль, Зоуи. Я хотел оградить вас от ужасной правды. Я по-прежнему считаю, что никому нет дела до того, чем занимался ваш дядя.
Мое женское сострадание сменилось любопытством.
– Мой дядя? А как же ваша тетя? Ведь это у нее был любовник.
– Любовник? – вид у него был смущенный. – Вы имеете в виду мистера Джоунза?
– Разумеется. По возрасту он мог быть ее сыном.
– Он и был ее сыном. Именно в этом и заключалась ее вина. Не знаю, откуда это стало известно Макшейну, но совершенно очевидно, что он знал ее тайну и использовал в своих корыстных целях. Я нашел письма, квитанции и много других доказательств того, что Макшейн вымогал деньги у моей тетушки.
Я вырвала руку:
– Это не правда! Вы все выдумали, чтобы скрыть ее позор!
– Незаконнорожденный ребенок едва ли лучше, чем любовник, – сказал он сердито.
Меня не интересовали незаконные дети леди Маргарет, даже если бы их был целый взвод. Меня разозлило то, что он снова превратил дядю Барри в негодяя. А я уже начала надеяться, что он был относительно порядочным человеком.
– Что вы нашли?
Уэйлин положил на стол небольшую стопочку листков и стал передавать их мне по одному. Первым было письмо из Ирландии, написанное пять лет назад, во время короткой поездки дяди Барри домой, перед тем, как он приехал в Гернфильд.
