означает: «У вас сегодня был стул?»
— Возможно, та самая леди — une specialiste, — радостно объяснил Фергус. — Знавал я одну, которая…
— Фергус! — Марсали вся залилась краской, хотя скорее от веселья, чем от ярости.
— Я понял, — пробормотал Роджер. Его брови по-прежнему были подняты, словно он изо всех сил пытался разобраться в нюансах перевода этого трудного отрывка. Интересно, удастся ли ему положить его на музыку.
— Comment sont vos selles, grandpere? — дружелюбным тоном спросил Жермен, явно знакомый с такой линией общения. «Как твой стул, дедушка?»
— Никаких проблем, — заверил его дед. — Ешь кашу каждое утро, и никогда не будет геморроя.
— Ну да!
— Действительно так, — кивнул Джейми.
Брианна густо покраснела и едва слышно прыснула. Сидящий у нее на коленях Джемми засуетился.
— Le petit rouge [100] ест кашу, — наблюдательно отметил Жермен и хмуро взглянул на Джемми, который с закрытыми глазами довольно сосал грудь матери. — А он кладет себе в штаны.
— Жермен! — одновременно воскликнули все женщины.
— Действительно так, — в точности изобразил он интонацию дедушки. С горделивым видом Жермен повернулся спиной к женщинам и начал строить башню из шашек.
— Не хочет отпускать грудь, — кивком показала Марсали на Джемми. — Как и Жермен, но у него не было выбора — как и у бедной малышки Джоани. — Она с грустной улыбкой посмотрела на свой живот, который понемногу округлялся от третьего ребенка.
Роджер и Бри едва заметно переглянулись, после чего на лице Брианны появилась загадочная улыбка, точно как у Моны Лизы. Она устроилась поудобнее и погладила Джемми по голове. Все было понятно без слов — Бри будто хотела сказать ему: «Наслаждайся, милый, пока можно».
Я удивленно посмотрела на Джейми. Он тоже заметил их переглядки и, перед тем как повернуться к шашечной доске, одарил меня мужским вариантом загадочной улыбки Брианны.
— А я люблю кашу, — робко вставила Лиззи, пытаясь сменить тему. — Особенно с медом и молоком.
— Точно, — сказал Фергус, вспомнив, о чем прежде шла речь. Обернувшись к Роджеру, он поднял палец. — Горшки с медом. В припеве, когда слетаются жужжащие les abeilles, пчелки…
— Да, да, верно, — умело перехватила нить разговора миссис Баг. — Каша с медом лучше всего для кишечника, хотя иногда и это не помогает. Знавала я одного — целый месяц не мог опорожниться!
— Он не пробовал использовать шарик воска, обкатанный в гусином жире? Или отвар из виноградных листьев? — тут же переключился Фергус — большой специалист по слабительным средствам и суппозиториям.
— Все пробовал, — заверила его миссис Баг. — Кашу, сушеные яблоки, вино с желчью быка, выпитую в полночь воду… Ничего не помогало. В деревне только об этом и судачили, начали делать ставки, а у бедняги уже и лицо посерело. Оказалось, нервные спазмы, отчего его кишки и скрутились, точно подтяжки…
— Он взорвался? — с любопытством спросил Жермен.
— Нет, дружочек, — смеясь, покачала головой миссис Баг. — Хотя говорили, что до этого едва не дошло.
— Что же ему в итоге помогло? — поинтересовался Джейми.
— То, что она наконец сказала «да» мне, а не другому парню. — Мистер Баг, продремавший весь вечер в углу, встал, потянулся и положил руку на плечо жены. Она посмотрела на него, и мистер Баг нежно ей улыбнулся. — Это точно было большое облегчение.
* * *
Спать мы отправились поздно. Веселый вечер закончился тем, что Фергус спел целиком длиннющую балладу проститутки — Джейми и Жермен отбивали ритм руками по стулу, а все остальные аплодировали.
Джейми лег на подушку, скрестив руки под головой, и то и дело посмеивался, вспоминая отрывки из песни. Было довольно холодно — стекла запотели от нашего дыхания, — но Джейми не надел ночной рубашки, и я любовалась им, расчесывая волосы.
Он почти оправился от укуса змеи, правда, немного похудел — ключица выпирала изящным изгибом, а под кожей на руках проступали мышцы. Кожа на груди была бронзовой там, где ее обычно не закрывала рубашка, и белоснежной, усеянной рисунком из голубых вен с обратной стороны рук. Тень падала на выдающиеся черты его лица, а свет янтарем отражался от волос и красно-коричневым и золотистым оттенком касался обнаженного тела.
— Свет от свечи превращается в тебя, саксоночка, — с улыбкой произнес Джейми, и я заметила, что он смотрит на меня. Его голубые глаза были цвета бескрайнего океана.
— Я хотела сказать то же самое о тебе.
Я встала и отложила щетку. Волосы — чистые, мягкие, блестящие — облаком окутали мои плечи. От них, как и от моей кожи, пахло календулой и подсолнечником. Купаться и мыть голову зимой — дело непростое, но я не собиралась ложиться спать, воняя поросячьим дерьмом.
— Тогда пусть горит, — остановил меня Джейми, когда я наклонилась задуть свечу. Он взял меня за запястье и потянул к себе. — Ложись в кровать и дай мне полюбоваться тобой. Мне нравится, как отражается в твоих глазах свет — прямо как виски, когда льешь его на телячий рубец и ставишь на огонь.
— Как поэтично, — пробормотала я, но не возразила, когда он подвинулся, а затем развязал и стянул с меня сорочку. В комнате было прохладно, и мои соски сразу затвердели, но, когда Джейми со стоном от удовольствия прижал меня к себе, я ощутила сладостное тепло его груди.
— Наверное, меня вдохновила песня Фергуса, — сказал он, накрывая мою грудь ладонью и приподнимая ее с восхищенным и оценивающим взглядом. — Боже, у тебя замечательная грудь. Помнишь куплет, где поется, что груди у той леди были такие огромные, что она могла обернуть ими свои уши? Твои, конечно, не настолько большие, но не получится ли обернуть ими…
— По-моему, для этого необязательно иметь гигантскую грудь, — заверила я его. — Подвинься выше. К тому же ими не оборачивают, а скорее сжимают, и моих вполне хватит… Видишь?
Джейми издал довольный стон.
— Да, ты права. Это… — Он перевел дыхание. — О, выглядит прекрасно, саксоночка, по крайней мере отсюда.
— У меня тут тоже интересный вид, — сказала я, стараясь не рассмеяться и не заработать косоглазие. — Так кто из нас будет двигаться?
— Давай пока я. Кожу не натирает, саксоночка? — спросил Джейми.
— Немного. Подожди… — На столике у кровати я нащупала баночку с миндальной мазью, которую использовала в качестве крема для рук, открыла крышку и зачерпнула пальцем. — Так намного лучше. Согласен?
— О да-а.
— Там ведь был еще один куплет? — задумчиво спросила я, выпустив его на мгновение, и медленно провела намазанным кремом пальцем вдоль его ягодицы. — Про то, что проститутка сделала с мальчиком из хора?
— О господи!
— Верно, в песне он так и сказал.
* * *
Уже позже, в темноте, я проснулась от его
