сказал. А через несколько дней отец Ани получил письмо с извинениями, что Райс не может посетить его сам «в виду сложившихся обстоятельств», а просит приехать в его поместье в любое удобное время.
Так встретились два отца, одинаково боготворившие своих детей и давно решившие для себя, что не будут препятствовать их желаниям. Они сидели так долго, что это начинало казаться странным: неужели требуется столько много времени для обсуждения подобных вопросов? Вдруг возникли разногласия? И, наверное, окружающие очень бы удивились, узнав, что разговоры велись лишь о скачках, охоте, непредсказуемости этого мира. И лишь расставаясь, Фред спросил:
— Что будем делать со свадьбой? Уложимся в месячный срок?
— Надо постараться, хотя, боюсь, детям и это время покажется бесконечным.
Фред Райс, уже принявший решение, написал сестре Энн, что Эдвин сделал выбор. Он понимал; жизнь движется и сына нельзя отрывать от родни и того общества, к которому относится их семья.
Энн прислала пространный ответ, где между пышных строк о радости за племянника и вздохов «как быстро выросли дети» читалось полное равнодушие и одобрение любого выбора не очень любезных родственников. И на свадьбу тетя Энн приехала с неким предубеждением к новой родне
Но все прошло превосходно, и единственное, к чему могла придраться тетушка, было, по ее словам, до неприличия счастливое лицо невесты.
Вместе с Энн приехала и ее семнадцатилетняя дочь Элиза. Она не отводила восторженных глаз от Анетты, решив, что во время своей свадьбы тоже будет светиться и глядеть такими глазами на своего жениха. Как хорошо быть такой естественной и безумно красивой от счастья. Как хорошо, наверное, любить!
— Мама, — прошептала она, — я тоже буду такой же счастливой на своей свадьбе!
— Элиза! — укоризненно начала Энн, но, взглянув в сторону Анетты, только покачала головой.
* * *
— Ну что, давай знакомиться ближе, — Эдвин протянул Дженни руку. — Ты теперь моя сестренка. Надеюсь, мы будем дружить, так как оба любим Ани. Я очень рад, что ты приехала к нам.
Дженни доверчиво вложила свою руку в протянутую ладонь и с интересом посмотрела на Эдвина. У ее впервые появилась возможность близко рассмотреть мужа своей сестры, она просто сгорала от любопытства узнать, что за человек поселился в сердце Анетты.
Эдвин заметил оценивающий взгляд, улыбнулся.
— Нравлюсь?
— Да, — засмущалась Дженни и опустила глаза, чтобы не выдать своего разочарования.
Слишком уж спокойным был Эдвин, а в представления Дженни влюбленный должен быть сияющим и восторженным с пылким взглядом черных глаз. А у Эдвина глаза — синие, немного странные, как будто отрешенные.
— Пойдем знакомиться дальше. Ты же только мельком была в доме во время свадьбы, а теперь будешь здесь жить, сколько захочешь. Мы для тебя приготовили комнату.
— А где Ани?
— Я отведу тебя. Она в кабинете у моего отца. Занимается. Он опытным взглядом рассмотрел в ней хорошую хозяйскую жилку и решил сам обучать управлению нашим поместьем. И так серьезно взялся за дело, что назначил строгие часы уроков, и с упоением соблюдает расписание. А мне очень приятно. Отец словно помолодел, просто почувствовал, что нужен в этой жизни.
— Мы будем ждать окончания занятий?
— Нет, мы все нарушим. Ворвемся и устроим радостный переполох.
Эдвин засмеялся. Дженни решила, что несправедливо оценила его только что. Лицо Эдвина осветилось, и глаза стали как бездонная голубизна.
Они действительно вошли без стука. Ани подхватила и закружила Дженни по комнате, не стесняясь, что тут присутствовал этот пожилой, на взгляд Дженни, дядя Фред.
— Ну, хорошо, — проговорил Фред, словно ему задали вопрос и ждали решения, — на сегодня все. Устраивайте гостью. Иди же сюда, красавица, — поманил он Дженни.
Та подошла и запоздало поздоровалась:
— Здравствуйте.
— Взаимно. Ух, сколько в доме стало молодежи! Меня только не забывайте. Приходи, как устроишься.
— Хорошо, — улыбнулась Дженни. — У вас здесь замечательно, — она с любопытством оглядывала огромные стопки книг, бронзовые подсвечники, старые кресла.
— Пойдем, — Ани увела сестру.
— Серьезная девица, — проговорил Фред.
— Да, скромная, спокойная, — добавил Эдвин.
Фред покачал головой.
— Ошибаешься. Буря! Но сильная воля, умение владеть собой — и буря под контролем.
— Отец, ты меня удивляешь. За несколько минут так разгадал человека.
— Спасибо за комплимент и за то, что ты обо мне такого мнения. Только дело не в этом. Просто мы с её отцом постоянно говорим о своих детях, — подмигнул Фред.
Дженни долго оставалась в своей новой комнате, так ей понравилось то, что было в ее распоряжении. Ее интересовало все: вещи на столе и у зеркала, большая мягкая кровать, на которой она даже попрыгала, прислушавшись сначала у двери, нет ли кого в коридоре. Ей понравился вид из окна, и она долго разглядывала подстриженные газоны, сад, какие-то постройки вдалеке. Потом еще раз оглядела платье, на которое сменила дорожный костюм и пригладила волосы. В таком шикарном доме нужно выглядеть соответственно.
Она вышла и стала спускаться вниз, так как Ани перед уходом сказала:
— Как отдохнешь, сойди на веранду, там кто-то из нас будет обязательно.
На веранде был Эдвин. Он обернулся, услышав шаги Дженни, и она вновь увидела в глазах отрешенность, словно Эдвин только что вернулся из другого мира.
— А, Дженни, — улыбнулся, — до чая еще есть время. Забеги к моему отцу, он будет рад.
Она кивнула и пошла к кабинету Фреда. Постучала и вошла.
— Садись, — указал Фред на кресло у стола, — Осмотрись, а я пока закончу одно дело. А впрочем, потом. Видишь, — он указал на раскрытые книги, — работаю. Сам ничего такого сочинить не могу, до меня все пересочиняли, а вот умные мысли из разных книг выдергиваю и кратко и более понятно излагаю в эту тетрадь. Пригодиться если не детям, то внукам. Может у них не будет столько времени все это изучать, — и он похлопал по стопке книг, — и мой труд будет в самую пору. Кстати, можешь приходить сюда, когда захочешь, порыться в библиотеке, найти что-то интересное для себя.
— А я не буду вам мешать?
— Нет. Мы же с тобой будем заниматься делами. А если перекинемся словцом — ну и хорошо. Общение нужно в любом возрасте. Только я думаю, ты сейчас смотришь, а сама размышляешь: ну о чем можно говорить с таким дедом? Я ведь тебе кажусь совсем старым? Сколько тебе лет?
— Четырнадцать.
— Хороший возраст. Только для тебя сейчас и Эдвин кажется совсем дядькой, правда?
Дженни покачала головой:
— Нет, он не старый, только странный.
— Ух, ты! Ну и оценила? Чем же он странный?
— Мне кажется, он на мир смотрит не прямо, а через душу.
