Венн опустил руку, поняв, что слова незнакомца не пустая угроза. Такого сурового человека он никогда не видел.
— Я не выношу шпионов и трусов, а посему до захода солнца извольте явиться ко мне в Варвик и назвать свои имена.
Эдон взял в левую руку поводья.
— Смотрите, чтобы мне не пришлось вас искать. У меня прекрасная память на лица. — И добавил потише: — Мой вам совет — вымойтесь перед приходом. Я не терплю вони.
Сжав ногами бока Титана, Эдон, не оглядываясь, ускакал.
Венн спрыгнул с дерева и помахал кулаком вслед всаднику:
— А ну вернись, грязный викинг, и я покажу тебе, кто воняет!
Тала тоже спрыгнула вниз и, схватив Венна за руку, оттащила его за широкий ствол дуба, подальше от людских глаз.
— Успокойся! — приказала она. — Если он вернется, то разорвет тебя на куски! — Она старалась говорить спокойно, но было ясно, что в ней клокочет гнев. И страх.
Венн потянулся к луку.
— Я ему покажу!
— Ничего ты не покажешь! — Тала больно дернула его за ухо, затем сердито подтолкнула к мосту из буковых деревьев. Венн отбивался от сестры, которая тащила его в безопасное место. — Не выводи меня из себя, Венн ап Гриффин. Попробуй не послушаться, и я тебя как следует отлуплю!
Тала схватила брата за узкие плечи и встряхнула, затем с силой прижала к груди, словно ее руки могли оберечь мальчика от всех опасностей. Запустив пальцы в его темные волосы, она прошептала:
— Никогда больше этого не делай! Слышишь? Ты разве забыл, что наш отец и все родичи погибли от мечей викингов?
Отодвинув от себя Венна, Тала заглянула в ясные голубые глаза.
— Венн, обещаю, что ты займешь свое законное место принца, когда повзрослеешь, — уверенным тоном сказала она. — Викинги станут бояться и уважать тебя. На твоей стороне время и король Альфред.
— Король Альфред ничего не делает для нас, Тала. С каждым днем все больше викингов приплывает к нашим берегам на своих больших кораблях, а Альфред и не думает их прогонять.
— Знаю, знаю, — оборвала его Тала. — Но Альфред не может сейчас прогнать викингов только потому, что тебе не нравится, что их корабли причаливают к британским берегам. Оба короля подписали мирный договор, и мы должны соблюдать закон, который защитит нас. Так обещал мне король Альфред.
Венн недоверчиво покачал головой.
— Какая польза от слов на пергаменте? Король должен действовать.
— Нет, мы должны подождать и посмотреть, как будет соблюдаться закон. А сейчас возвращайся на озеро и продолжай уроки у Селвина. Проверь, выполнили свои обязанности девочки или нет. Я скоро приду.
— Куда ты собралась? — спросил Венн. Тала откинула на спину распущенные волосы.
— В Варвик… представляться новому эрлу по его приказанию. Но ты туда не пойдешь, и не вздумай ослушаться. — Для Талы было привычным делом командовать. В двадцать лет она обладала полной властью над своими сестрами и братом, а также над вассалами.
Венн знал, что с ней лучше не спорить, хотя обида на высокомерного викинга, который издевался над ними, не прошла. Тем не менее пышная свита нового лорда и клетки с диковинными животными зачаровали его.
Принц с сомнением посмотрел на сестру, одетую в простое платье, состоящее из двух частей и скрепленное кожаным поясом у талии. Эмбла Серебряная Шея осмеёт Талу, если та отправится в Варвик в этом одеянии.
— Ты не одета для представления ко двору.
— Не беспокойся, я пойду в Варвик через деревню Вуттен и переоденусь у матушки Врен. Все будет хорошо.
Эрл Эдон Халфдансон был разочарован видом Варвика. Замок, который он приказал построить, так и не был завершен.
Варвик не укрывал от палящих солнечных лучей. Внутри огромной главной башни царила ужасная жара и парило хуже, чем в римских катакомбах. Конечно, имелось множество окон, амбразур и дверей согласно строительному плану Эдона, но Эмбла решила, что лучше закрыть окна и двери ставнями и засовами и таким образом обеспечить безопасность жилища. Каменное строение превратилось в подобие печи для обжига гончарных изделий. И у свиты Варвик не вызвал восторга.
Элойя и Ребекка едва не потеряли сознание от духоты и тут же скрылись в купальне.
Эдон отпил из кубка с вином, разбавленным водой, которым его угостила племянница, и спокойно спросил:
— Когда в последний раз ты видела своего мужа? Гутрум сказал, что он отсутствует уже семь месяцев.
— Одиннадцать, — поправила его Эмбла и сжала толстыми пальцами рукоятку короткого меча. Будь она мужчиной, этот жест насторожил бы Эдона. — Слишком долго, милорд Эдон. Я оставила надежду увидеть Харальда Йоргенсона живым.
— Напрасно. — Эдон поднял руку, призывая Эмблу выслушать его. — Ты — жена датчанина, викинги любят разгуливать по чужим морям. Возможно, сейчас он покупает драгоценности и меха, чтобы угодить тебе. Одиннадцать месяцев — небольшой срок. Я бывал в путешествиях по три года.
— Простите меня, милорд, но Эйвон не имеет выхода к морю. Нет, мой Харальд никуда не уезжал. Я знаю, что с ним случилось: его убили друиды[11]. Или его держат пленником в темнице башни Черного озера.
— Если ты считаешь, что он в плену, то почему не атакуешь башню?
— Никто не может добраться до озера — оно находится в дебрях Арденнского леса, сказала Эмбла. — Друиды заколдовали весь лес. Ведьма страшными заклинаниями сбивает с дороги моих храбрых воинов. Нет, мой Харальд убит, эрл Эдон, и никто меня не убедит в обратном.
Эдон недовольно откашлялся, обдумывая ее слова.
— Мой брат Гутрум тоже опасается этого, но ведь доказательств убийства нет, так как тело Харальда не обнаружено. Это так?
— Да. — У Эмблы напряглись скулы. — Харальд исчез в ночь большого жертвоприношения друидов их богу Лугу[12] первого августа.
Она повернулась к Эдону спиной и уставилась на его свиту. Повозки и телеги заполнили весь огороженный деревянным частоколом двор, который был явно для этого мал. В Константинополе, где Эдон провел семь лет как заложник и одновременно эмиссар Гутрума, подобное строение было бы уничтожено сразу из-за полной своей непригодности к обороне.
— Значит, ты уверена в том, что Харальд пропал именно первого августа, — спросил Эдон, — в ночь праздника урожая?
Эмбла ухватилась за деревянные колья, вызывающе подняла голову и презрительно рассмеялась.
— Почему же мне не быть уверенной? В эту ночь друиды приносят в жертву своим богам живого человека.
— Я действительно давно не был в Варвике, леди Эмбла, — ровным голосом ответил Эдон, — но я хорошо помню этих людей. Миролюбивые, простодушные хлебопашцы.