— Оказалось много желающих играть «по большой», — продолжал он, — а когда кто-нибудь выигрывает большую сумму, то ставит всем выпить.
— И часто такое случается? — спросила Неома.
— Не так часто, как хотелось бы, — усмехнулся Перегрин.
— Ну и что было дальше? Что же произошло?
— Мы сидели и играли друг с другом в пикет.
— Мне кажется это вполне благоразумным, — заметила Неома.
— Мы всегда так делаем, — ответил брат, — мы условились с Чарльзом, что, когда на нас будут обращать внимание, то мы притворимся, что один из нас проиграл, а другой выиграл большую сумму денег.
— Как это понимать? — удивилась Неома.
— Ну, например, мы вслух говорим, что была сделана большая ставка. И тот, кто якобы проиграл, пишет другому игроку долговую расписку, которая сокращенно называется I.O.Y. . Именно так поступают игроки, делающие большие ставки.
Неома могла понять молодых людей, которым хотелось пощеголять перед своими друзьями или перед теми, кто смотрел на них. Хотелось выглядеть серьезными людьми в глазах опытных игроков. Оба они были еще совсем юными. Перегрину только в декабре должно исполниться двадцать лет. Чарльз был его сверстником. С самого детства они всегда предавались разным фантазиям. Она помнила, как однажды мальчики вообразили, что у каждого есть собственная скаковая лошадь. Они уверяли, что выиграли большую сумму на скачках и после каждых очередных скачек будут получать баснословные прибыли.
— Так что же все-таки случилось? — спросила Неома.
— Мы довольно долго играли и много пили, — ответил Перегрин, — как вдруг клубный служащий объявил, что имеется свободное место за карточным столом, находившимся как раз рядом с нами.
«Может быть, кто-нибудь из вас, джентльмены, хочет попытать счастья?»— спросили у нас.
Я отрицательно покачал головой, однако, к моему удивлению, Чарльз вдруг сказал: «Я буду играть! Предчувствую, что фортуна сегодня улыбнется мне!»
Когда он встал и направился к карточному столу, я подумал, что он просто дурачится.
Неома с беспокойством смотрела на брата, но не перебивала. Перегрин продолжал:
— Чарльз сел играть. Были названы ставки, и, к моему ужасу, он написал расписку на большую сумму денег.
— Так можно делать? — спросила Неома.
— Да, обычно так поступают члены клуба, когда у них при себе нет денег, — заметил Перегрин и продолжал:
— Я подошел к Чарльзу и прошептал ему на ухо: «Ты с ума сошел? Ты не можешь играть на деньги, которых у тебя нет! Скажи, что тебе стало нехорошо, и уйдем отсюда».
— Что же он ответил? — допытывалась Неома.
— Он не хотел слушать меня и вместо этого сразу же заказал себе выпить, — сказал Перегрин.
— Какой ужас, Перегрин! — воскликнула Неома. Несмотря на то, что Чарльз Уоддездон был пятым баронетом, у него, так же как и у них с Перегрином, было мало денег. Его отец потерял состояние во время войны. Подобное произошло и с деньгами родителей Неомы и Перегрина. Деньги, вложенные в акции, не принесли дохода, а рента с недвижимости практически не выплачивалась.
И Чарльз, и Перегрин являлись владельцами загородных особняков, ферм, довольно обширных земельных угодий. Но все это требовало больших капиталовложений, чтобы быть рентабельным и приносить выгоду.
— Я знал, что Чарльз пьян, но он делал вид, что отвечает за свои поступки. Однако только мне, хорошо знающему его, было ясно, что он погрузился в мир фантазий и оторвался от действительности.
— Иначе говоря, — тихо заметила Неома, — он поверил в то, что богат, поэтому держал себя, как подобает богатому человеку.
— Именно так! — подтвердил Перегрин. — Его игра привела меня в ужас.
— Что же он делал?
— Суммы, которые он ставил, казались мне просто астрономическими, хотя для остальных игроков это были общепринятые ставки.
— Почему же он не хотел тебя слушать? — в ужасе вскричала Неома.
— Не думаю, что он вообще слышал то, что я говорил, тем более я перешел на шепот. Я не хотел, чтобы кто-нибудь за столом узнал, что он блефует.
— Сколько же он проиграл? — спросила Неома, предвидя печальный конец.
— Он выиграл!
— Выиграл? — изумилась Неома.
— Сначала все происходило, словно в сказке: ему везло и везло, он постоянно выигрывал.
— Вот это да! — облегченно вздохнула Неома.
— Я с трудом верил, что все это не сон, — говорил Перегрин, — но было ясно, что надо вовремя увести Чарльза из клуба, пока он не начал проигрывать.
— Конечно, так было бы разумно.
— Но, поняв, что мое шептание ни к чему не приведет, — продолжал Перегрин, — я просто сказал громко:
«Не забывай, Чарльз, в полночь у нас назначено свидание. Если ты не остановишься сейчас, мы опоздаем».
Неома одобрительно посмотрела на брата, а он продолжал:
— Но Чарльз вел себя так, как будто меня не слышал. Он отмахнулся от меня, и я понял, что я ничего не смогу сделать и не заставлю его покинуть карточный стол. Чарльз был намного пьянее, чем я предполагал.
Неома с нетерпением ждала конца истории, она чувствовала, что все закончилось печально.
— Через некоторое время Чарльз стал проигрывать.
Был момент, когда перед ним лежало девять или даже десять тысяч фунтов, но вскоре эта сумма стала уменьшаться. Я умолял его: «Пойдем, Чарльз. Нам пора уходить» Но у него был такой безумный взгляд, какой бывает у заядлых игроков, когда, кроме карт, для них ничего уже не существует вокруг.
— Неужели… он все проиграл? — осмелилась спросить Неома.
— Произошло нечто более неприятное, — ответил Перегрин. — Когда у него осталось четыре тысячи фунтов, игрок, сидевший напротив, объявил более высокую ставку против ставки Чарльза. Я сначала не знал, кто этот человек. Но потом выяснилось, что это был не кто иной, как маркиз Роузит.
— А кто он такой? — спросила Неома.
— Это один из самых страшных людей, которых мне когда-либо приходилось встречать, — ответил Перегрин, — но о нем я расскажу тебе позже.
— Конечно, конечно! Что же было потом? — умоляла она.
— Я слышал, как со всех сторон начались торги, называли более высокие ставки. Вдруг Чарльз остановил торги, карты были открыты, и оказалось, что он проиграл!
— О, Перегрин, какой ужас!
— Чарльз чуть не упал со стула, когда маркиз вдруг сказал: «Думаю, сэр Чарльз, вы должны мне теперь шесть тысяч фунтов!»
Я, едва не задохнулся, услышав сумму долга. Однако Чарльз вытащил из карманов банкноты, бросил их на остальные деньги, лежавшие перед ним на столе, и сказал: «Это все, что у меня есть, милорд. Теперь в моих карманах совершенно пусто». Затем он закрыл глаза.
— Сделав паузу, Перегрин добавил:
