— Раз мы не вынесем все это из семьи, есть смысл выяснить, к какому обществу принадлежал дедушка граф и как у них проходили инициации, — предложил Кит, покосившись на Колина.
Тот пожал плечами, но Ровена уловила, что это предложение задело его за живое.
— Если он и числился в каком-то клубе, то состоял в нем в одиночестве. Никто не мог подолгу выносить общество деда. По крайней мере, мы с сестрой.
— Как и мы с Вик. — Неизвестная сила побудила Ровену стряхнуть оцепенение и встать. Отец был верен семье, хотя часто пикировался с братом. Она встала позади Элейн и небрежно, как будто годами так делала, положила кузине руку на плечо, демонстрируя преданность. — Мы звали его дедулей-носулей.
Бакстоны расхохотались.
— А кстати, что за шишка росла у него на носу? — спросил Колин, позабыв о недавнем напряжении.
Но Ровена видела, что ее жест не ускользнул от острого взгляда Кита и был понят правильно.
— Есть и другое соображение: если добавить в шайку новых Бакстонов, одна сторона перевесит — верность семье и все такое прочее. — Кит говорил легко, иронично, однако Ровена уловила скрытое предупреждение.
Элейн сощурила глаза, но Виктория опередила ее. Она вскочила на пышную турецкую оттоманку и замерла перед Китом. Затем помахала бокалом у него перед носом. Сколько она выпила? Виктория до того хрупка, что один коктейль для нее — все равно что два для кого-нибудь покрепче.
— Нет уж, мистер Кит, — заявила Виктория. — Раз обещали настоящий клуб, извольте обеспечить. Или мне рассказать вашей матушке, как вы держите слово, данное леди?
— О ужас! — завопил Кит и замахал руками. — Спасите-помогите!
— Сам кашу заварил, сам и расхлебывай, — хохотнул Колин.
Журча смехом, Виктория погрозила ему кулаком со своего возвышения. Ее черно-белое полосатое платье с черным болеро развевалось, золотистые волосы выбились из-под черной шляпки с розочками. Она была мила, как никогда, и Ровена быстро встала между ней и Китом. Элейн присоединилась, подстегнутая вновь обретенным семейным единством.
— Поздно, мистер Кит. Теперь в клубе три женщины из рода Бакстонов.
Элейн помогла кузине сойти с пьедестала. Девушки выстроились плечом к плечу, и Кит усмехнулся:
— Если это считается проигрышем, то я готов проигрывать чаще.
— Может быть, ты и прав, — улыбнулся Себастьян, глядя на разыгравшуюся сцену. — Рад бы остаться и болтать с вами до вечера, но мне пора в город. — Он встал.
— Опять дела? — спросил Колин.
— Я жду посылку. — На губах Себастьяна играла улыбка. — Можно еще раз взять твой автомобиль?
— Конечно бери.
Ровена приняла решение головокружительно быстро:
— А вас не затруднит меня подвезти?
— Зачем тебе в город? — спросила Виктория.
— Хочу проведать друга, о котором тебе рассказывала.
Ровене до смерти надоело сидеть без дела и лишь лелеять в себе усталость, печаль и тоску. Может быть, какое-нибудь дело и вправду вернет ее к жизни.
Виктория поняла и сделала большие глаза:
— Давай развлекись. К обеду вернешься?
Уныние в ее голосе заставило сжаться сердце Ровены.
— Сто раз успею, да и Элейн, конечно, составит тебе компанию.
— Пошли, мелюзга, — кивнула Элейн. — Я устала от мужского общества. Давай послушаем граммофон. Научу тебя новым па, о которых рассказывала.
Кит встал и потянулся:
— Нас бросили, Биллингсли. Похоже, пора захватить знаменитую саммерсетскую бильярдную.
— Через двадцать минут у входа? — обратился Себастьян к Ровене.
— Через двадцать пять, — ответила Ровена, оглядев свое платье для чая.
Она поспешила наверх, проклиная негласное тетино правило, предписывавшее менять наряды по любому случаю. Тонкое черное платье с кружевами и тюлем совершенно не подходило для посещения больницы. Оно годилось только на то, чтобы сидеть за чайным столом и украшать собой комнату. Его единственным достоинством было отсутствие корсета.
Да где же Пруденс? Ровена путалась в увертливых боковых пуговках, обтянутых шелком. Наконец она справилась с платьем, бросила его на кровать и наугад выбрала черную твидовую юбку для прогулок. Придется обойтись без корсета; к тому же в одиночку его все равно не затянуть.
Последние два дня Ровена томилась желанием узнать о здоровье раненого пилота, но не представляла, с чего начать. Она надеялась, что мистер Диркс пришлет ей весточку, но так и не дождалась ни слова. Конечно, можно было послать в больницу записку, однако она не знала полного имени пострадавшего и могла вызвать недоумение интересом к самочувствию незнакомца. Вдобавок она опасалась, что о расспросах узнают дядя и тетя, которые не одобрят ее действия. В ее беспокойстве не было ничего предосудительного, но те вконец помешались на этикете.
Ровена заправила блузку и потянулась за жакетом. Сбросила бесполезные туфельки, надела ботинки и неожиданно обнаружила, что без корсета ей легче завязать шнурки. Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, наслаждаясь свободой. Да, без корсета стало проще решительно все.
Она попыталась натянуть вязаную шапочку, но мешала замысловатая прическа с каскадом локонов. В раздражении Ровена вынула шпильки, расчесала волосы, перехватила их лентой, заправила концы под воротник жакета и только тогда надела шапочку. Она прихватила шерстяную накидку с запахом на случай, если замерзнет.
Сбежав по лестнице, Ровена задержалась у черного хода. Где же все-таки Пруденс? Это был первый случай, когда ее не оказалось с утра. Пусть у нее выходной, но Пруденс в такие дни всегда читала у Виктории или оставалась в студеной каморке, которую именовали спальней.
Затем ей пришла в голову другая мысль. Ровена свернула на лестницу для слуг и влетела в кухню:
— Кто-нибудь видел Пруденс?
Слуги застыли, взирая на нее, как на модно одетого призрака, который явился сеять хаос в их владениях. Ровена огляделась. За годы, проведенные в Саммерсете, она не была здесь ни разу. Несмотря на внушительные размеры и современную обстановку, кухня казалась темной, полной чада и с кучей народа.
Вперед шагнула невысокая жилистая девица с каштановыми волосами:
— У Пруденс сегодня выходной, леди Ровена. Она отправилась в город. Вам что-то нужно?
Полная, добродушная на вид женщина легонько шлепнула девочку полотенцем по затылку:
— Следи за манерами и убирайся к своим кастрюлям. Прошу прощения, леди Ровена. Я здесь главный повар. Чем могу помочь?
Ровене хотелось одного: сбежать отсюда. Так вот, значит, где обретается Пруденс?
— Я хочу навестить больного приятеля и надеялась, что Пруденс поможет мне собрать корзинку — печенье и все такое, но…
