— Я хочу навестить больного приятеля и надеялась, что Пруденс поможет мне собрать корзинку — печенье и все такое, но…
Кухня мгновенно пришла в движение — Стряпуха и горничные ринулись выполнять поручение.
— Не волнуйтесь, мисс, мы все приготовим в лучшем виде. Не хотите ли чашку чая, пока ждете?
— Нет, спасибо, — оторопело выдавила она.
Какая-то женщина — по виду горничная — сняла с полки корзину:
— Такая подойдет, мисс?
Корзина для семейных пикников была размером с небольшую лодку.
— Право слово, не знаю…
— Конечно нет, дуреха, — ответила Стряпуха. — Лучше не мешайся. Сюзи, возьми сконов, которые остались от чая, и заверни в чистое полотенце. Регина, принеси из кладовой две баночки. В одну нальешь сливового варенья, в другую топленых сливок. И смотри не измажь стекло.
Ровена потрясенно наблюдала, как корзинка наполняется сконами, пирожками с лимоном, бисквитами и сэндвичами с ветчиной. Через считаные секунды та оказалась у нее в руках, а прислуга стояла в ожидании новых распоряжений.
— Спасибо, — выдавила Ровена.
Она снова приметила Сюзи, которая выглядывала из-за угла. Точно ли Пруденс назвала это имя — Сюзи? О прочих слугах она не говорила ничего, но Ровена в последние дни была никудышной слушательницей. Само присутствие Пруденс напоминало ей о провале. Стремилась ли та сойтись с посудомойкой? В этом не было ни малейших сомнений. Пруденс не переделаешь.
— Спасибо за помощь, Сюзи, — сказала Ровена, выходя из кухни.
Девочка покраснела от удовольствия: ее заметили и выделили.
Когда Ровена спустилась по парадной лестнице, Себастьян уже ждал внизу.
— Я уж думал, что вы заблудились. — Он с улыбкой взял у нее корзину. — Собрались на пикник?
— Нет, это другу.
— Везет же ему.
Лорд Биллингсли помог ей сесть в машину и зашел с капота, чтобы завести мотор. Они ехали в молчании, и только на дороге в Саммерсет молодой человек заговорил:
— Знаете, я могу долго ходить вокруг да около, но что-то мне подсказывает, что вы не любительница светских бесед.
Ровена удивленно посмотрела на него:
— Я не против светской беседы, но не выношу бессмысленных разговоров, принятых в обществе.
— Согласен, — кивнул он. — Должно быть, чаепитие с тетушкой — это серьезное испытание для вас.
— Вы очень проницательны, — вздохнула она.
— Поэтому позвольте сразу перейти к делу, леди Ровена.
— Пожалуйста, зовите меня Ро.
Ей нравился Себастьян. Ровесник Колина и Кита, он выглядел более рассудительным и зрелым.
— Хорошо, Ро. Кто такая Пруденс?
Вопрос застал ее врасплох.
— Пруденс? Моя сестра. Вернее, не совсем сестра. — Ровена повернулась к Себастьяну и прищурилась. — Откуда вы знаете Пруденс?
— Я видел ее на похоронах вашего отца. А вчера вечером столкнулся с ней в особняке. В буквальном смысле.
— В буквальном смысле? — удивилась Ровена.
— Да, — улыбнулся он. — А нынче утром я подвез ее до города. Пруденс сказала, что ей нужно с кем-то увидеться.
Ровена нахмурилась. С кем это вдруг? Пруденс никого не знала в Саммерсете. Или нет? «Откуда мне знать?» — подумала она с горечью. Дни, когда они шептались, делились секретами и знали, куда кто пошел, миновали. Ровена тяжело откинулась на спинку сиденья и прижала ко лбу ладонь. Ей казалось, будто она теряет решительно все. Она молчала несколько минут, слушая урчание двигателя.
— Что вы хотите узнать о Пруденс?
— Как получилось, что она ваша сестра, но не совсем?
Сколько открыть этому странному молодому человеку, чтобы не подвести Пруденс? Себастьян проявлял к ней неподдельный интерес. Ровена видела это по блеску в глазах и тому, как он подался к ней в ожидании ответа.
— Она выросла в нашем доме, вместе со мной и Викторией. Мы всегда были втроем.
Горло перехватило. До недавнего времени так и было, но Ровена не собиралась выкладывать остальное. Что скажет Пруденс, если она сообщит, что ее мать служила гувернанткой? Ровена решила промолчать. Интересно ему или нет, это никого не касалось. И Ро начинала понимать, что мать-гувернантка — фигура неподобающая, и то же относится к Пруденс, которая, иными словами, не соответствует светскому обществу и не будет им принята. Ро с удивлением узнала, что на свете живет много людей, которые не соответствуют критериям тети Шарлотты и ее окружения. А если ты не соответствуешь этим критериям, то в глазах света тебя не существует.
— Отец был опекуном Пруденс. — Ровена решила, что это лучший ответ. Нет, не лучший. — По возрасту Пруденс как раз посередине между мной и Викторией. Она всегда о нас заботилась. Хотя я старше, Пруденс — прирожденная нянька и взяла эту роль на себя. У Виктории очень слабое здоровье, и никто не справляется с ней лучше Пру. Мы обожаем ее.
Себастьян задумчиво нахмурил брови:
— Она ведь никогда не бывала в Саммерсете? Я бы запомнил, случись увидеть ее раньше.
— Ни разу. Они с матерью ездили летом на побережье, пока мы с Викторией гостили здесь.
— Но вы же сказали, что она росла под опекой сэра Филипа? При живой матери?
Обычно под опеку брали сирот, и Ровена чуть не прикусила со злости язык. Они въезжали в город, и она ухватилась за возможность сменить тему.
— По-моему, больница находится в старой части города. — Ровена указала направление.
Лорд Биллингсли кивнул и развернул машину. Через несколько минут они подкатили к старому кирпичному зданию, где последние двести лет размещалась городская больница. Недавно Бакстоны сделали крупное пожертвование на переустройство, и к зданию с тыла прижималась новая пристройка, подобная пышному банту на рубище.
— Вы точно не хотите, чтобы я подождал? Могу отвезти вас домой.
— Нет. Я пройдусь пешком. Не знаю, как долго задержусь. Спасибо за поездку.
Ровена помахала рукой отъезжающему автомобилю. Интересно, отправится ли Себастьян на поиски Пруденс.
Она повернулась к больнице и глубоко вдохнула. Теперь, когда она оказалась у цели, ей стало не по себе. Ровена обругала себя за глупость. Его, быть может, здесь вовсе нет, а если есть, то он ее не особенно и запомнил.
Собравшись с духом, она плотнее запахнула накидку и вошла в широкую деревянную дверь. Старую часть здания с грехом пополам переоборудовали в административную. Вместо кроватей вдоль стен расставили столы и шкафчики с лекарствами. За одним из столов сидела девушка не старше Ровены. На ней был модный черно-коричневый костюм, отделанный черной тесьмой; волосы забраны в тугой пучок.
