— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
— Да. Я пришла навестить одного из пациентов.
— Имя?
Ровена кашлянула, чувствуя себя все более неловко в присутствии этой деловитой молодой особы.
— Его зовут Джон.
Та вскинула брови, и Ровене пришлось сознаться, что она не знает фамилии пилота.
— Вам повезло, — улыбнулась женщина. — Сейчас у нас числится только один Джон, и вы не первая, кто его навещает.
Щеки Ровены зарделись. Девушка преподнесла дело так, будто Ровена явилась лишь очередной обожательницей в длинном списке.
— Вообще-то, я не собиралась заходить к нему в палату, а лишь хотела оставить вот это…
— Ровена! Виноват, мисс Бакстон.
Она повернулась и увидела мистера Дугласа Диркса, который шел к ней по коридору.
— Здорово, что пришли. Наш мальчик немного загрустил.
Наш мальчик? Ровена не думала, что может покраснеть сильнее, однако ошиблась.
— Но я не в гости, я просто хотела передать…
Ее слабые возражения не возымели эффекта.
— Конечно же, вы прибыли проведать! Как же не справиться после такой истории.
Он предложил ей руку, и Ровена, смущенно сдавшись, ее приняла. Новое больничное крыло выглядело неплохо. Высокие окна, от пола до потолка, обеспечивали хорошее освещение и свежий воздух, а напольная плитка сияла чистотой. Пациентам было просторно; некоторые кровати были отгорожены ширмами, чтобы больные чувствовали себя свободнее.
— Как он? — спросила Ровена, и в горле у нее вдруг пересохло.
Что, если он до сих пор без сознания? Зачем она вообще сюда пришла?
— Сами увидите, — отозвался мистер Диркс, победно помахивая рукой.
Молодой человек, о котором шла речь, сидел в постели, а над ним суетилась хорошенькая темноволосая сиделка. Золотисто-рыжие волосы пилота расчесали, и медсестра мыла бритвенные принадлежности.
При первом взгляде на пострадавшего пульс у Ровены скакнул. То, что он симпатичный, она поняла еще на холме, но знать не знала, что встретила самого красивого мужчину в своей жизни. Нет, он не был похож на классического Давида работы Микеланджело и не отличался традиционной приятной наружностью кузена Колина или лорда Биллингсли. Его очарование объяснялось солнечной гаммой золота и корицы в излишне длинных волосах и лучистых глазах цвета небесной лазури. Губы чересчур тонкие, черты лица — острые и четко очерченные, однако весь он словно светился изнутри, и тусклый мир Ровены вновь заиграл красками. Она осознала, что беззастенчиво пялится на него, и снова покраснела. К счастью, мистер Диркс сгладил неловкую паузу:
— Позвольте вас должным образом познакомить, хотя с учетом обстоятельств это выглядит довольно глупо. Леди Ровена Бакстон, позвольте представить вам Джонатона Уэллса. Джонатон Уэллс, это мисс Ровена Бакстон, спасшая тебя от гибели в языках пламени.
— О нет. Ничего подобного не было. — Щеки Ровены вновь стали пунцовыми.
— Не спорьте, мисс Бакстон. Дугласа все равно интересует только собственная версия. По его мнению, бесстрашная героиня спасла недостойного героя от участи много худшей, чем смерть, хотя я так и не понял, что может быть хуже. — Уэллс широко улыбнулся сиделке. — Спасибо, Нора. У тебя золотые руки.
От их общения внутри Ровены все сжалось, хотя медсестра лишь подмигнула ему. Она хмуро посмотрела на Ровену, забрала тазик для бритья и вышла.
— Так объясните же, мисс Бакстон, зачем такая видная леди навещает меня, ничтожного?
Холодный взгляд голубых глаз без стеснения сверлил Ровену. Она неуверенно улыбнулась; ей не понравилось, как он произнес слово «леди». Но не успела она ответить, как юноша продолжил:
— Уверен, мисс, что вас не оскорбит моя неспособность встать и поклониться. — Он дотронулся до ноги, и только сейчас Ровена заметила гипс. — С этим мне придется трудновато.
— Разумеется, нет. — Она прикусила губу, ощущая абсурдность происходящего, и поспешила добавить: — Вам вообще незачем передо мной кланяться.
— Незачем? — вздернул бровь пилот.
— Нет.
— Я рассказал Джону о вашей храбрости, мисс. Вы вытащили его из-под обломков и сидели с ним, пока не подоспела помощь, — вмешался мистер Диркс.
— Любой на моем месте поступил бы так же, — поежилась Ровена.
— Я в этом сомневаюсь, мисс. Вы, будучи благородного происхождения, не оставили в беде совершенно незнакомого человека. В вашем кругу мало кто вообще удосужился бы помочь.
Ровене хотелось провалиться сквозь землю.
— Но вы же знали, где упал аэроплан. Я уверена, что рано или поздно его бы нашли.
— Не при том освещении. — Великан повернулся к пилоту, которому было так же неловко, как и Ровене. — Я говорил тебе, что уже стемнело, но она все равно сидела с тобой?
Чего добивался мистер Диркс?
— Ты ей серьезно обязан, молодой человек, — продолжал гнуть свое мистер Диркс.
— Ты бы и так нашел меня, — выдавил Джон.
Теперь его лицо сделалось того же цвета, что и волосы.
Ровена от удивления открыла рот. Да, она сама только что говорила примерно то же, но пилот мог хотя бы поблагодарить ее. Обычная вежливость, не больше.
Она подтолкнула к нему корзину:
— Я принесла вам кое-что вкусненькое. — Ее лицо пылало. — Вдруг вы проголодались.
— Потому что в больницах людей морят голодом? — покровительственно улыбнулся молодой человек.
Ровена задохнулась, готовая швырнуть корзину ему в лицо. Какая наглость!..
— Нет, просто так поступают воспитанные люди.
— Ах да. Ведь Бакстоны — воплощенное приличие, не так ли, леди Саммерсет?
Ровена секунду смотрела на него, затем поднялась во весь рост. Очевидно, ее семья чем-то досадила этому человеку. Или он так считал. В любом случае, она к этому непричастна. И если на том холме ей почудилось, что Джон достоин знакомства более близкого, то она ошиблась, только и всего. Не в первый раз.
Она окружила себя коконом привитых с детства манер и наградила обоих мужчин снисходительной улыбкой.
— Благодарю за прием. Я очень рада, что вы сегодня столь… бойки. — Ровена вручила корзинку мистеру Дирксу. — Надеюсь, вам понравятся остатки от нашего чаепития. Я хотела послать слугу, но решила, что следует исполнить долг до конца и приехать лично. Теперь же… — Ровена грациозно дернула плечиком.
Джон скрестил на груди руки и сверлил ее взглядом. Казалось, из его синих глаз летят искры.
— Теперь позвольте откланяться, джентльмены. Приятного дня.
Она кивнула обоим, стараясь не замечать укора во взгляде мистера Диркса. Не его вина, что друг оказался неблагодарным невежей.
