— Понятно. Вы достаточно влиятельны, чтобы вынудить ее пригласить меня, но недостаточно, чтоб заставить ее быть со мной любезной.
Колин улыбнулся:
— Вряд ли это вообще кому-нибудь по силам.
— Благодарю вас, милорд.
— Она ни с кем не бывает любезной. К ней все относятся с неприязнью.
— И, тем не менее, она считается влиятельной особой? — недоуменно спросила Эмма. — Кажется, за эти годы я порядочно отстала от жизни.
Колин весело засмеялся. И вдруг он понял, что в обществе Эммы ему хорошо даже на этом балу. А ведь с момента своего возвращения из Франции он не испытывал на светских сборищах ничего, кроме зубодробительной скуки.
Но одного он не учел: перемена в нем бросалась в глаза всем. Десяток втайне еще надеявшихся маменек увидели, что их дело окончательно проиграно. Кое-кто из молоденьких леди вдруг стали капризно-раздражительными со своими партнерами. Мужчины же, сраженные красотой Эммы, были заинтригованы: что же это за женщина, если смогла вызвать на лице барона Сент-Моура такую беспечную улыбку?
После кадрили Эмму осадили кавалеры. Она вопросительно взглянула на Колина. Он слегка пожал плечами, предоставив ей самой решать, кому отдать предпочтение. Эмма была в некотором замешательстве. Она почти забыла, как когда-то любила танцевать. Танцуя с Колином, она получила огромное удовольствие. Но нельзя же держать его при себе весь вечер! Колин улыбался, как будто читая ее мысли. И вдруг в Эмме проснулось давно забытое чувство восторженной радости — так она чувствовала себя много лет назад на своем первом балу. Она кивнула одному из осаждавших ее джентльменов, он представился, и через секунду они уже заняли место в ряду пар, готовящихся к следующему танцу.
— Она пользуется успехом, — кислым тоном обратилась баронесса к Колину.
Он только кивнул.
— А почему бы тебе не потанцевать с кем-нибудь еще?
— Не хочу.
Баронесса была явно взбешена. Вечер сложился совсем не так, как она предполагала. Она не любила и не умела проигрывать.
— А ты не боишься, что ей вскружит голову какой-нибудь из этих кавалеров? — спросила она, следя за Эммой, танцующей в это время с наследником герцога.
— Не боюсь.
Колину было очевидно, что Эмма наслаждается самим танцем, а не очередным кавалером, что у нее впервые за много лет было сейчас легко на душе.
— Нет, ты невыносим! — прошипела его мать.
— Это я от тебя слышал уже много раз, мама, придумай что-нибудь новенькое!
…Наконец объявили последний танец, и Эмма пошла искать своего жениха.
Он прощался с сестрой. Эмма подошла к ним, и Каролина протянула ей руку:
— Надеюсь, что мы подружимся. Приезжайте ко мне в гости.
— С удовольствием, — ответила Эмма.
— Никки придет в восторг от ваших волос, — добавила Каролина.
— Смотрите только, чтобы он не насовал в них липких конфет, — тоном снисходительного папаши сказал лорд Ротем.
Эмма вопросительно посмотрела на Колина.
— Никки — это сын Каролины, — объяснил он.
— Он давно уже этого не делает, — заступилась за сына Каролина. Она явно собиралась пуститься в подробные объяснения, но муж повлек ее к лестнице.
— Я вас жду! — бросила она через плечо.
— Моя мать тоже уехала, — сказал Колин. — В сопровождении вашего отца.
Эмма сделала гримаску.
— Ну что, поедем тоже? — спросил Колин.
— Но последний танец — вальс!
— Да? Ну, тогда нам никак нельзя уезжать.
Эмма подняла на него глаза, и вдруг сердце ее как-то странно затрепетало. Боже милостивый, не влюбилась ли она в этого человека?! Нет, этого нельзя допустить. Они с ним заключили сделку, и ни о какой любви не может быть и речи.
— Может быть, все-таки поедем? — спросила она.
— Нет уж, — сказал Колин, предлагая ей руку.
Войдя в залу, он обнял ее за талию, а она положила руку ему на плечо. У Эммы возникло ощущение надежности. Что бы ни ждало ее в будущем, этот человек никогда не подвергнет ее публичному унижению, как делал Эдвард. На ее глаза навернулись слезы.
— В чем дело — спросил Колин.
— Да нет, ничего.
Колин мастерски вел ее в вальсе.
— А куда бы вам хотелось поехать в свадебное путешествие? — спросил Колин.
— Я не хочу уезжать из Англии. Достаточно я напутешествовалась.
Колин кивнул.
— Тогда, может быть, поедем в Треваллан?
— А где это?
— Это родовое поместье Сент-Моуров в Корнуолле.
— Ваш дом? Конечно, мне очень хочется его увидеть.
— В нем нет ничего особенного. Обычное поместье, — почти извиняющимся тоном сказал Колин.
— Вот и прекрасно!
— Остается только назначить день свадьбы, — сказал Колин, глядя ей в лицо.
— Решайте сами, милорд. Я заранее согласна.
«Как она элегантна, как владеет собой! О какой еще жене можно мечтать?» — подумал Колин.
— Вам все равно?
— Мне, конечно, нужно время, чтобы все подготовить, — признала Эмма. — Но ведь свадьба не будет громкой, так что особых хлопот не предвидится.
— Ваш отец в объявлении назначил дату. До нее остается неделя.
— Неделя? — с некоторым испугом повторила Эмма.
— Но нам не обязательно ее соблюдать, — добавил Колин.
— Ну почему же… За неделю я, пожалуй, буду готова.
Оба замолчали, чувствуя какую-то неловкость и не зная, что еще сказать. Они несколько минут танцевали молча и со стороны казались совершенно спокойными.
Звуки вальса стихли, и Колин с Эммой остановились друг против друга.
— Значит, остановимся на этой дате? — отрывисто спросил Колин.
— Наверное… — тоже как-то скованно ответила Эмма.
Колин кивнул, и они рука об руку пошли в холл. Внизу их поджидал Робин Беллингем.
— Я хотел с вами поговорить, — сказал он Эмме.
Ощущая спиной взгляд Колина, она остановилась и улыбнулась брату.
— Мы ведь, по сути дела, так и не познакомились, — неуверенно проговорил он. — А мне хочется узнать вас получше.
— Мне тоже, — тепло отозвалась Эмма. — Но теперь-то мы узнаем друг друга. Приезжайте ко мне в гости.
— Обязательно. Спасибо. — Робин вдруг вспыхнул. Казалось, у него на языке вертелось еще что-то. — Мне очень не нравилось, как отец с вами обошелся, — наконец выпалил он. — По-моему, это было несправедливо. Если бы я мог вам помочь, я обязательно бы это сделал. Честное слово. Но ведь мне… — Он умолк и стиснул кулаки.
— Но вам было только десять лет, — закончила за него Эмма. — Конечно, вы никак не могли мне помочь.
— Я мог хотя бы выразить свое несогласие, — сказал Робин. — Если бы понимал, что…
— Но вы и не могли понимать. Не надо себя казнить. — Эмма улыбнулась. — И вообще, все это было так давно. Зато теперь мы станем добрыми друзьями.
