Кристобель охнула и уставилась чистыми голубыми глазами на Ровену. Маргарет встала:
— Ты только что разбил дорогой бокал, который я очень любила. Не говоря о том, что набор теперь не полный.
— Я любил отца. А ты его любила, мама? Ты выбрала странный способ доказать свою любовь, пригласив на обед кого-то из Бакстонов.
Женщина побледнела, и ее пальцы сжались вокруг бокала, будто хозяйка дома собиралась последовать примеру сына.
— Даже не собираюсь удостаивать подобную глупость ответом. Никто не любил вашего отца так, как я. И если бы я считала, что эта девушка хоть отдаленно причастна к его смерти, ее бы тут не было. Но она ни при чем. Единственный человек, который виновен в гибели отца, — он сам. Не судьи, не стряпчие и не Бакстоны. Мне жаль, что ты не желаешь этого понять. — Маргарет залпом допила остатки скотча. — Ровена, прошу прощения, что вам пришлось стать свидетельницей подобной выходки. Джордж порой ведет себя как упрямый ребенок. Когда человек сам лишает себя жизни, нам трудно понять почему, и зачастую мы пытаемся взвалить ответственность на всех, кроме виновника.
— Мадам, обед подан, — возгласил появившийся в дверях пожилой слуга.
Женщина хмуро улыбнулась:
— Мальчики, я надеюсь, что все вымыли руки и помнят о хороших манерах. У нас гости. Ровена, отобедаете с нами? Мне бы не хотелось, чтобы наше знакомство закончилось так печально. Когда в семье столько мальчишек, от стычек никуда не деться.
Ровена с трудом поднялась на подгибающихся ногах:
— У нас в семье были три девочки, и тоже часто случались ссоры. Хотя совсем иного рода.
Джон взял ее под руку и проводил к столу.
— Надеюсь, вы не против поесть в кухне. Как я уже говорила при прошлой встрече, мы проводим тут большую часть дня.
Хлопнула входная дверь, и Ровена догадалась, что Джордж за столом не появится. Судя по видимому облегчению на лице Маргарет, подобное решение сына ее, скорее, обрадовало.
Кристобель ни словом не обмолвилась о ссоре. Ровена попыталась ее разговорить, но безуспешно, а потому сосредоточилась на остальных, пытаясь как можно больше узнать о семье Джона. Уильям, четвертый сын, на два года старше Кристобель, сейчас работал у родственников в Шотландии, учился делать виски. Самюэль жил в небольшом приходе в окрестностях Тетона и недавно обручился с одной из прихожанок. За разговором также выяснилось, что мистер Диркс — старый друг Маргарет.
На стол подали простые, но вкусные и сытные блюда, так что после вишневого пудинга с кремом Ровена только качала головой в ответ на все предложения о добавке.
— Мне бы хотелось посмотреть конюшню. — Ровене пришлось предупредительно сжать под столом колено пилота, чтобы тот не вызвался быть провожатым. — Кристобель, может, проведаем твоего Гренадина?
Взгляд девочки ясно показывал, что она видит расставленные перед ней силки, но Ровена надеялась, что любовь к лошадям и гордость за своего коня пересилят.
Конюшня не уступала чистотой саммерсетской, хотя вряд ли Уэллсы могли позволить себе большой штат слуг. Висящая на стене упряжь выглядела потертой, но ухоженной, а лошади — сытыми и здоровыми. Призывное ржание из дальнего стойла сразу выдало местонахождение Гренадина.
Кристобель взяла из коробки на полке кусок сахара и протянула крупному гнедому жеребцу.
— Какой красавец! — восхитилась Ровена. — Он смотрит, как человек.
Девочка кивнула и чуть расслабилась, впервые после обеда.
— Он очень умный. Понимает, что я хочу, даже раньше, чем дам команду. Очень чуткий.
Ровена рассказала о своей лошади и призналась, что часто уезжает на долгие прогулки по окрестностям Саммерсета, когда ее одолевает грусть.
Кристобель погладила морду коня и почесала ему лоб.
— И какие у вас могут быть неприятности?
Ударение в вопросе ясно давало понять, что Ровене еще не простили принадлежности к Бакстонам. Но ей нестерпимо хотелось найти общий язык с сестрой Джона — ведь они обе не так давно лишились близких людей.
— Пять месяцев назад умер мой отец. Совершенно неожиданно, он всегда отличался крепким здоровьем. Я невыносимо скучаю по нему. Порой охватывает такая тоска, что невозможно вздохнуть.
Кристобель встала на планку ворот стойла, чтобы дотянуться до холки коня, совершенно позабыв про парадное платье. Она не смотрела на собеседницу, но Ровена чувствовала, что девочка внимательно слушает.
— Я позволила горю захлестнуть меня с головой, и в результате пострадал один дорогой мне человек… — Голос Ровены прервался, и она с усилием сглотнула.
— Зачем вы мне это рассказываете? — протянула Кристобель.
Ровена подошла к соседнему с Гренадином стойлу, где терпеливо стояла гнедая красавица-кобыла.
— Не знаю. Возможно, чтобы ты поняла, что другие тоже страдают и мир уходит у них из-под ног.
— Вам не понять моего горя, — яростным шепотом возразила Кристобель. — Ваш отец не хотел покидать вас. А мой убил себя добровольно. — Она отвернулась, но и так было понятно, что она плачет.
— Я знаю, что такое злиться на ушедшего.
Кристобель утерла слезы и повернулась к ней:
— Вы действительно возьмете меня летом на охоту?
— Конечно, — улыбнулась Ровена и протянула руку. — В свободный от полетов денек.
Кристобель подняла фонарь, и девушки вышли из конюшни. Снаружи их встретила ледяная темнота; по коже побежали мурашки.
— Неужели Джон действительно учит вас летать на аэроплане? — поинтересовалась Кристобель, закрывая дверь конюшни на засов.
— Да. Скоро я смогу летать одна. — Ровена запрокинула голову к расшитому звездами зимнему небу и улыбнулась. — Поскорее бы.
Пруденс повесила мужнину рубашку на протянутую по всему подвалу веревку для просушки. Подвал делился между четырьмя семьями, что жили в квартирах над овощной лавкой и скобяным магазином. По вторникам наступала очередь Пруденс заниматься стиркой.
У задней стены, под замызганным окном, стояло огромное, разделенное надвое корыто. К перегородке крепился ручной валик, чтобы выжимать из белья мыльную пену и грязь, но на деле он плохо справлялся с задачей. После выстиранного дешевым мылом нижнего белья у Виктории по телу пошла сыпь, и теперь ей приходилось прополаскивать свои вещи в большом тазу в ванной.
Пруденс считала подвал островком ада, где водились крысы, хотя пока она не видела там никаких грызунов. Один из жильцов в счет квартирной платы на совесть мыл подвал, лестницу и коридор. Девушку пугала не грязь; мурашки бегали по спине от темноты и сознания, что наружу ведет лишь один выход. Если, например, случится пожар… Пруденс содрогнулась и принялась энергичнее крутить валик. Благодаря бойлеру парового отопления, который согревал весь дом, в подвале было тепло, и даже зимой одежда высыхала быстро. Пруденс уже решила, что летом последует примеру всего Ист-Энда и будет вывешивать белье на веревках, что крепились на хитрых крючках от подоконника спальни до стены дома на другой стороне улицы. Если бы молодоженам не приходилось экономить на всем, на чем только возможно, Пруденс давно бы купила новомодную электрическую машинку, что сливала воду в раковину.
