— Каких уроках? — тут же навострила уши Виктория.
— По домоводству.
— Зачем? — Голос девушки взлетел от изумления. — Почему ты просто не наймешь прислугу?
Пруденс прикусила губу и вместо ответа сняла с коробки крышку. Внутри лежал идеально выпеченный торт в розовой французской глазури.
— Боже, какая красота! — ахнула Виктория.
— Мне никогда не испечь подобного, — покачала головой Пруденс. К счастью, торт полностью завладел вниманием Виктории. — Стоит решить, что начинает получаться, и Мюриэль в очередной раз показывает, что мне еще учиться и учиться.
Пруденс достала тарелки и позвала мужа. На пороге кухни Эндрю потрясенно застыл.
— Я так увлекся книгой, что даже не слышал прихода гостей. Какой роскошный торт!
— Кейти принесла нам гостинец. — Пруденс бросила девушке предупреждающий взгляд. — Познакомься, это Кейти, моя подруга. Викторию ты, конечно же, помнишь.
К немалому удивлению Пруденс, взаимные приветствия прозвучали весьма прохладно, сдавленно. Неужели разница в происхождении окажется сильнее других факторов и они так и не сблизятся? Или между ними возникла личная неприязнь? Ведь Виктория никогда не придавала классам большого значения.
Вместо оживленного разговора за столом воцарилась тишина. Пруденс разрезала торт и разложила по тарелкам. Стульев всем не хватило, и Эндрю пересел в широкое, в уродливую клетку, кресло у плиты.
— Мое любимое кресло, — подмигнул он жене.
Та покраснела, вспомнив первую ночь наедине.
— Просто поверить не могу, что тебе приходится все делать самой, — заявила Виктория после кусочка торта.
— Чепуха! — уверенно ответила Пруденс, хотя ее смутило прямолинейное заявление. — Я вполне способна проследить за нашими с Эндрю нуждами.
— Ты могла бы давать уроки французского или игры на фортепиано, а не учиться замачивать белье и делать жаркое. К тому же тебе никогда не приходилось заниматься подобными вещами.
— Ты не умеешь стирать? — потрясенно переспросил Эндрю. Пруденс застыла пойманным кроликом и медленно покачала головой. Ее обман раскрылся. — И зачем ты скрывала от меня? Я бы тебя научил.
Обида в голосе мужа больно пронзила сердце. Про себя Пруденс отчаянно сожалела, что Виктория не умеет держать язык за зубами. С другой стороны, сама виновата: знала же, что Виктории не свойственно излишнее благоразумие.
— Ничего страшного. И знаете что, я не хочу учить чужих детей. Мне нравится работать по дому.
— Как скажешь. — Личико Виктории огорченно вытянулось. Но она тут же оживилась. — О, я придумала! Пусть тебя навестит Сюзи! Хотя бы на первое время, поможет обустроиться на новом месте.
Все рушилось. Виктория устроила очередную катастрофу. Пруденс не знала, смеяться или плакать. Но в чем-то названая сестра права: она с радостью примет в гостях маленькую посудомойку. Эндрю так редко бывает дома, что одна лишь мысль о компании вызвала радостную улыбку. Но сейчас надо занять Викторию чем-то другим, чтобы дать мужу время привыкнуть к мысли о возможном приезде подруги. Эндрю не любил поспешных решений. Свадьба стала одним из редчайших исключений.
— Ты так и не рассказала про работу!
Виктория расплылась в улыбке. Пруденс знала сестру достаточно хорошо — надвигалась беда.
— Я работаю в Союзе суфражисток за женское равноправие. Сейчас мне дали задание составить список обществ, куда можно направить нуждающихся, чтобы не разбрасывать собственные силы. Например, мы пытаемся не только добиться участия в выборах и научить женщин бороться за свои права, но и помочь тем, кто ищет работу и ясли для детей, а также защитить тех, кого избивают мужья. Помогаем им найти деньги, чтобы заплатить за жилье, иначе многие окажутся в работных домах, а ты сама понимаешь, как это тяжело. И на все нужны время и ресурсы; их приходится отрывать от главной борьбы. Так что сейчас я составляю список благотворительных групп помощи, чтобы наша организация смогла сосредоточиться на борьбе за право голоса.
Виктория одарила сидящих за столом сияющей улыбкой и принялась за торт, не обращая внимания на потрясенное лицо Пруденс. Пруденс всегда поражали способности Виктории открыто заявлять о своем мнении, но сегодня она впервые не могла найти слов.
Бросила взгляд на Кейти — та улыбалась, будто не услышала ничего из ряда вон выходящего, — а затем на мужа. Эндрю с удивленной улыбкой подносил ко рту кусочек торта.
— Чудесно, — выдавила Пруденс.
— Чудесно? — Виктория взмахнула чашкой. — Нет, это потрясающе! Я уверена, что справлюсь с работой. К тому же мне наконец-то нашлось занятие. Всю жизнь я только и делала, что переодевалась к чаю. Мне ужасно хотелось участвовать в чем-то важном, и вот свершилось. Возможно, это мой шанс.
Кейти хихикнула, и Пруденс позволила себе робкую улыбку:
— И как давно ты разочаровалась в своей судьбе? Вроде не помню, чтобы слышала от тебя жалобы.
На сей раз засмеялись обе гостьи.
— Еще до смерти отца я училась в Школе секретарей. Мы с Кейти вместе ее посещали.
Пруденс удивленно подняла брови:
— Я даже не подозревала.
— Ну, в то время я хотела помогать отцу с работой. Всегда считала, что стану ученым, как он. Или буду писать статьи в журналы. — Виктория прикусила ноготь большого пальца; на милое личико набежала тень. — Но я не смогу заниматься наукой, пока женщины не получат право работать в любой области, по своему выбору. И тут одна из знакомых представила меня своей подруге Марте Лонг — она вдохновительница нашего маленького сообщества, — и внезапно я получила не только работу, но и достойную цель в жизни.
Виктория снова взялась за вилку, но торт уже не вызывал в ней энтузиазма. У Пруденс болезненно сжалось сердце. Что-то глубоко ранило Викторию, а ее не было рядом, чтобы помочь. А может, оно и к лучшему? Любо-дорого взглянуть, как повзрослела Виктория за последние месяцы.
Эндрю неожиданно поднялся, поставил в раковину тарелку и чашку:
— Прошу прощения, что придется вас покинуть, милые леди, но у меня назначена встреча.
— Дважды в неделю он занимается с преподавателем математики, — с гордостью пояснила Пруденс. — Сейчас он готовится к весенним вступительным экзаменам в Королевский ветеринарный колледж.
Эндрю бросил на жену благодарный взгляд, кивнул на прощание гостьям и скрылся в спальне, чтобы переодеться. Пруденс набросилась на сестру с расспросами:
— Ты так и не сказала, что думают о твоих новых начинаниях Ровена и тетя Шарлотта.
— Они еще ничего не знают, — ласково, будто разговаривая с непонятливым ребенком, объяснила та. — Я же работаю всего пару дней. Марта знает, что я не могу остаться в Лондоне, но я буду помогать из Саммерсета, пока дядя с тетей не вернутся в город.
