– Ты мучаешь меня, Лили Эдлер. Ты не похожа ни на кого из тех, о ком я мечтал раньше. – Наконец он увидел в ее глазах понимание.
Она подалась вперед и потянулась к нему. Когда он подошел поближе, она дотронулась до его живота, с интересом наблюдая, как напрягаются его мускулы.
– О, мне так приятно ощущение твоего тела, – сказала она.
– А мне приятно ощущение твоего тела. И твой вид. И твой голос.
Ее улыбка шла откуда-то изнутри.
– Мне хочется столь многое узнать. О тебе.
Оливер стиснул зубы и постарался не думать о вещах, которые он должен скрывать от нее, если хочет сохранить ее расположение.
– Ты бы… – Она заглянула ему в глаза. – Тебя бы не стеснило разделить со мной всего себя?
Эта мисс чертовски странно выражала свои мысли. Странно и обезоруживающе.
– Если тебя это не стесняет, то и меня не стеснит. – Но он должен соизмерять свои действия с ее готовностью к ним. Нелегкая задача, когда кровь пульсирует в висках – и в паху.
– Ты откроешь мне все? Всего себя? И те части тела, которые ты обычно прячешь? – выпалила она на одном дыхании.
Какой исключительный способ выражаться! Исключительно странный.
– Ты такая необычная женщина…
– Мне кажется, я вполне нормальная женщина, – парировала она. – Ты читал просветительский труд виконтессы Хансинор?
Боже!
«Разъяснения и советы современной женщине об ухаживаниях и замужестве».
Он в самом деле читал этот «труд». Его шокирующе откровенное содержание вызвало много дискуссий в Ньюпорте.
– Конечно, во многих отношениях это ко мне неприменимо, но я уверена, что многое из этого представляет интерес.
Он почувствовал облегчение.
– Сомневаюсь. – Она этого явно не читала. – Это совсем не для тебя. Позволь мне быть твоим наставником в таких вещах. – О, конечно, ему только позволь быть наставником.
Лили осторожно провела ладонями по его широким плечам, попробовала на ощупь волосы на его груди. Ее полная сосредоточенность на нем безумно возбуждала его. Ему стоило нечеловеческих усилий сохранять спокойствие.
Ее осмотр продвигался в направлении его бедер и ягодиц. Она плотно сжала губы, погрузившись в созерцание.
– О чем ты думаешь, Оливер?
О том, что ему хочется сорвать с нее ее белоснежные одеяния и показать ей все таинства тела, слившегося с другим телом, столь от него отличным и несовершенным в своей неполноте.
– Почему ты молчишь? – снова спросила она, не прерывая своего исследовательского турне.
– Мне трудно говорить, когда ты трогаешь меня, Лили. Это то, что ты должна знать про мужчин. Их тела откликаются на прикосновения женщины. – Даже на само присутствие женщины. То, что она с ним делала, не поддавалось описанию. Его ноги ослабели, губы горели, в голове была полная сумятица – его восставшая плоть больше не желала подчиняться голосу рассудка. Оливер дрожал от напряжения, пытаясь удержаться, чтобы не накинуться на нее. Она окажется совершенно беззащитной, потому что не знает, от чего нужно защищаться.
– Это твоя самая мужская часть? – Она без предупреждения скользнула рукой между его бедер. Удивление отразилось у нее на лице. – Она пульсирует?
– Ох, Лили, – выдохнул он. – Твоя прямота делает меня беззащитным в твоих руках. И исступленным. – Он задыхался, он уже не мог справиться с собой.
– Я не должна тебя так трогать?
Она уже хотела отнять руку, но он остановил ее:
– Ты должна меня так трогать. Теперь уже ты просто обязана так меня трогать, я умоляю тебя. Мне необходимо твое прикосновение.
– Может быть, ты предпочитаешь, чтобы я исполнила это твое желание без помех? Я имею в виду твои штаны.
Он усмехнулся:
– Ты задаешь такие вопросы! И в таких прямолинейных выражениях. Я совсем не хочу тебя испугать. У тебя и так уже было слишком много испытаний для одной ночи.
– Нет! – Увлекшись, она слишком сильно сжала его. – Ничуть не много. Много еще предстоит.
Оливер почти упал на колени.
– Подожди, малышка. Пожалуйста, подожди, или ты доведешь меня до погибели и позора. Минутку. – Он оперся рукой о ее плечо и нагнулся, чтобы снять с себя сапоги.
При каждом даже малейшем его движении она не упускала возможности воспользоваться его уязвимостью. Дерзкая! Короткий ноготок легонько царапал его сосок, и у него перехватывало дыхание. Ее явно привлекали волосы на его теле. Она гладила их, перебирала и даже легонько дергала.
– Мучительница, – пожаловался он, справившись наконец с сапогами. – А теперь ты не будешь мешать, положишь руки себе на колени и позволишь мне кончить.
От поворота ее головы, глубокого взгляда лучистых глаз у него все оборвалось внутри. Поведя плечами, она скинула с себя пеньюар и рубашку, и теперь ее бедра были полностью обнажены. Она застенчиво прикрыла руками низ живота.
Оливер со смехом выпалил:
– Ты – демон в ангельском одеянии!
– Демон, который скинул ангельское одеяние, ты хочешь сказать.
Он быстро наклонился к ней и поцеловал в губы. Ее руки обвили его шею, и она доверчиво и пылко прильнула к нему. Однако все по порядку. Он должен быть ведущим в этом танце. Зная, что для нее это будет неожиданностью, он припал губами к ее соску и нежно, но довольно сильно втянул его в себя, улыбнувшись, когда она вскрикнула от наслаждения.
При этом она еще и старалась помешать ему отстраниться от нее! Он взял губами другой сосок, заставив ее еще раз вскрикнуть, и направил большой палец в шелковистую ложбинку между ее ног. Она поймала его руку и сильно сдавила. Ее глаза наполняла тревога.
– Тс-с. – Оливер обнял ее и, успокаивая, покрыл легкими поцелуями ее плечи. – Это то, что мужчина и женщина могут сделать друг другу.
Она глотнула воздуха и растерянно сказала:
– Но я же тебе этого не делаю… Ох!
Присев подле нее, он обхватил ее одной рукой и притянул к себе, так что ее грудь прижалась к его груди. Он вздрогнул от прилива желания. Он гладил ее кончиками пальцев, играл ее телом, наблюдая, как она погружается в сладостную боль и страсть, упиваясь каждой ее черточкой, извлекая из ее груди все более глубокие и продолжительные вздохи.
Она корчилась и изгибалась в его руках.
– Что это? – Ее голос был слаб и прерывист. – Что это, Оливер?
– Это прелюдия к другим вещам, милая.
Ее голова запрокинулась. Всем своим телом она призывала его, и он воспринял этот призыв и одним только кончиком языка привел ее к завершающему открытию.
– Оливер! – Ее глаза распахнулись, и она сильно впилась пальцами в его тело. – Ох, Оливер… – По ее телу рябью прошла дрожь. Она, не помня себя, откинулась на его руку, бесстыжая в своем экстазе и своей наготе перед ним.
