Джордж с сомнением взглянул на кузину.
— Ты, наверное, снова советовалась со своим звездочетом, раз так хорошо читаешь мои мысли?
— Вовсе нет, — ответила Марго. — Я тебя знаю, вот и весь секрет. Обещаю сделать все возможное, чтобы помочь Элайе.
Марго не лукавила. Она действительно хорошо знала Джорджа и понимала, что он любит ее лишь братской любовью и иному быть не суждено. Поняла Марго и то, что на самом деле он всем сердцем любит свою диковатую жену, как бы легкомысленно ни отзывался о своем чувстве.
Правду легко прочесть в глубине его глаз, хотя это под силу лишь страстно любящей его женщине.
— Чем это ты занята? — спросил Герберт у Эльмы. Она стояла за стенами замка с длинной палкой в руке, вороша тлеющую кучу какого-то тряпья.
— Жгу одежду леди Элайи, — ответила служанка, отворачиваясь от дыма. — Так велел сэр Джордж.
— Почему?
— Говорит, из-за блох. Но мне сдается, что он хочет заставить ее одеваться иначе, вот и решил избавиться от ее старых нарядов. После того как я закончу, мне приказано разыскать и привести портного.
Из-за угловой башни появился сэр Ричард. Заметив своего брата и Эльму, он ускорил шаг.
— Что тут у вас такое?
Эльма рассказала братьям, что произошло утром, когда она пришла в опочивальню хозяина.
— Все это не похоже на нашего сэра Джорджа, — ехидно заметил Ричард. — Он разозлился?
— Вовсе нет. — Эльма покачала головой. — Был спокоен, как всегда, даже холоден — ни дать ни взять кусок льда.
— Как я понимаю, леди Элайя при этом не присутствовала?
— Нет, она пошла в церковь к утренней мессе. Я сама ее видела. — Эльма поворошила почти сгоревшую кучу одежды.
— А он потом тоже отправился к мессе?
— Не знаю, — коротко отозвалась Эльма. — Мне было чем заняться. — Она взглянула на Герберта. — Он был в церкви?
— Нет. Он ходил в деревню. Сказал, что хочет поговорить с магистратом, и, наверное, так и сделал.
— С Рэйфом? — быстро спросила Эльма. — О чем?
— О цене помола, — степенно ответил Ричард. — Я уверен, волноваться не из-за чего.
— Мельник нервничает, — сказал Герберт и воровато оглянулся через плечо, будто проверяя, не шпионит ли кто за ними из бойниц крепостной стены. — Боится, что его поймают и разоблачат.
— Он слышал какие-нибудь разговоры? — удивился Ричард.
— Нет, ничего особенного, — неохотно отозвался Герберт. — Но я все равно думаю, что не надо было привлекать его.
— Герберт прав, — поддакнула Эльма. — На него не стоит полагаться. Помяните мое слово, он молчать не станет. Так и вижу, как он бежит к сэру Джорджу и заявляет, что это мы во всем виноваты. Ручаюсь, он сделает это, лишь бы спасти свою шкуру.
— Ну, тогда надо устроить так, чтобы он ни о чем не проговорился, — нашелся Ричард.
— О чем ты? — вздрогнул Герберт.
— Ты отлично меня понял.
— Я не желаю иметь никакого отношения к убийству!
— Брат мой, разве я прошу тебя кого-нибудь убивать? — насмешливо осведомился Ричард. — Я хочу предостеречь его, и ничего больше. Он трус, так что хорошей трепки будет достаточно. Или можно обойтись угрозами.
Герберт, помедлив, кивнул.
— Есть у меня на примете умельцы, которым эта работенка придется по вкусу. Я тебе растолкую, где их найти.
— Мне? — хрипло переспросил Герберт.
— Тебе! — проворчал Ричард. — Если только ты не предпочтешь сам отлупить этого болвана. А теперь скажи, разве тебе нечем заняться? Не пришло ли время обсудить хозяйственные счета с новой хозяйкой, а?
Герберт угрюмо кивнул и пошел прочь. Когда он скрылся за башней, Эльма злобно уставилась на Ричарда.
— Я так и знала! Незачем было доверять ему! Он нам все испортит!
— Ну-ну, дорогуша, — почти нежно принялся увещевать ее Ричард. — Он сделает все, что мы ему прикажем. Нам нечего бояться. Я сам за ним присмотрю.
— Да уж не мешало бы! Удрученный Ричард отвернулся, глядя на догорающий костер.
— Как по-твоему, что все это значит? Думаешь, хозяин с хозяйкой повздорили?
— Откуда мне знать? Может, он на самом деле боится блох.
— Нам будет на руку, если они не поладят. Разделяй и властвуй, так?
— Она не из болтливых, — задумчиво произнесла Эльма.
— Ну, тогда мы возьмемся за сэра Джорджа, — принялся размышлять Ричард. — Надо посеять в его душе семена подозрения, чтобы он усомнился в достоинствах своей супруги. И тогда… Очень даже может быть, что тоскующему в браке хозяину захочется излить душу хорошенькой служанке. Или провести с ней ночку-другую.
Эльма ответила ему презрительным взглядом.
— Я спала с тобой, Ричард, потому что ты щедро платил мне. А сэр Джордж — человек порядочный, не из тех, кто любит позабавиться со служанками, и тебе это отлично известно.
Ричард побагровел.
— Ну да, он человек порядочный и не унизится до продажных ласк, а потому ты не против обокрасть его.
Эльма посмотрела на него с ненавистью.
— Ты мне не судья, вот что я скажу. А теперь ступай и сей свои семена сомнения, лишь бы только нас никто ни в чем не заподозрил.
В комнате на верху башни Элайя украдкой вытерла вспотевшие ладони о подол юбки, нервно глядя на Герберта Джоллиета, склонившегося над заваленным пергаментными свитками столом. Слева стоял его брат Ричард.
Элайя недоумевала, зачем он здесь: он же не имеет отношения к домашним делам. С нее было достаточно одного Герберта, который нависал над ней, стараясь растолковать, что означает каждая пометка. У Элайи раскалывалась голова — казалось, она уже целую вечность всматривалась в неразборчивые каракули, притворяясь, что ей все ясно.
Девушка вновь устремила взгляд на лежащий перед ней свиток: в цифрах она немного разбиралась, но правила сложения и вычитания оставались для нее загадкой.
— Вот поэтому, миледи, и надо будет закупить больше муки, — закончил Герберт.
Сэр Ричард беспокойно переступил с ноги на ногу и ткнул пальцем в одну из строчек.
— А, ну да, конечно, — пробормотала Элайя и, прищурившись, уставилась на свиток. Желание купить муки показалось ей вполне разумным.
— Думаю, это все, что нам надо было обсудить сегодня, — бесцветным, как всегда, голосом заключил мажордом.
Элайя с облегчением вздохнула, а он принялся сворачивать пергамент.
— Неужели это всегда будет тянуться так долго? — ужаснулась она.
— Нет-нет, — заверил он. — Просто я подумал, что в первый раз мы должны разобраться во всем до мелочей.
— Теперь, когда вам стало ясно, как идут дела, миледи, — заговорил сэр Ричард, — мы будем заниматься лишь самыми необходимыми вопросами.
