Со всех сторон раздавались подбадривающие крики.
Матросы висели на реях, толпились на палубе. Брат и сестра начали медленно кружить, их клинки свистели в воздухе, когда они разогревали руки, готовясь к схватке.
— Господи милостивый, милорд, — прошептал Биком за плечом Вариана. — Вы думаете, они на самом деле хотят убить друг друга?
Но Вариан только поднял руку, заставляя слугу замолчать. Его захватило представление, разворачивавшееся перед его глазами. Он и его братья часто упражнялись в схватках на мечах, но мечи всегда были тупые, и никогда у них не было такого огня в глазах.
Джонас напал первым, сделав ложный выпад. Джульетта легко парировала серию ударов и искусными ответными ударами заставила более крупного Джонаса спасаться бегством.
Потом они, как кошки, извивались между кабестанами, прыгая через бочки и ящики, оттесняя кричащих зрителей к борту. Звон стали сопровождался брызгами голубых искр и громкими криками, удары следовали все быстрее, приближаясь к цели.
У Джонаса было преимущество, он был выше ростом и сильнее, но, ко всеобщему изумлению, становилось очевидно, что Джульетта превосходит брата в искусстве фехтования.
Она парировала удары мгновенно, ее атаки были очень точными. Рука, вращающая шпагу, почти не поднималась выше талии, только колыхалась пола короткого плаща, шляпа не сдвинулась с места. Любая попытка ее брата возобновить атаку или преодолеть сопротивление жесткой силой встречалась с ловким поворотом или акробатическим прыжком, в результате чего Джульетта непостижимым образом оказывалась у него за спиной, касаясь его туловища концом шпаги. Она смеялась, нарочно открываясь, потом снова закрывалась с такой скоростью, что все выпады противника попадали в пустоту.
В Вариане проснулся фехтовальщик, и каждый раз, когда он видел, как Джонас упускает возможность нанести удар или спотыкается, отступая, он искренне возмущался.
Мучения Джонаса закончились быстро, Джульетта загнала его к сходням, и после изящной серии ударов Джонас Данте полетел, крича и ругаясь, за борт.
На палубе раздались яростные вопли восторженных зрителей. А Джульетта, слегка запыхавшаяся, сплюнула и подняла острие шпаги к подбородку Гейбриела Данте. Тот только пожал плечами и вскинул руки, показывая, что у него нет оружия.
— Не хочешь поплавать сегодня?
— Вода холодноватая на мой вкус, — ответил он, вздохнув. — И у меня на шляпе новое перо, черт побери. Мне не хочется жертвовать им из-за тщеславия брата.
— Я бы тоже им не пожертвовала, — сказала Джульетта, с интересом разглядывая плюмаж. — Хотя я могу сорвать это перо, если ты не будешь приветствовать меня, как подобает.
Гейбриел опустил руки, выставил вперед ногу в элегантном сапоге и склонился в галантном поклоне. Это позволило ему ухватить сестру за ногу, когда он выпрямлялся. С ликующим криком Гейбриел перекинул Джульетту через плечо и двинулся с ней к борту. Он уже собирался бросить ее в воду, когда увидел у сходней фигуры родителей.
Вопросительно приподняв бровь, Симон Данте де Турвиль, красивый и мрачный, стоял, скрестив руки на груди.
Изабелла Данте, хмурая и не менее грозная, неодобрительно качала головой, наблюдая за проказами своих отпрысков.
— Немедленно отпусти меня, ты, чертов пьяница! — закричала Джульетта. — Отпусти, или я откушу тебе яйца и…
Гейбриел ухмыльнулся, отпустил ее и отскочил в сторону, чтобы Джульетта могла увидеть, в чем причина его внезапной братской доброты.
Джульетта подняла голову и откинула волосы с лица.
— Ах! Добрый вечер, отец и мама. Добро пожаловать на борт.
— Ты возвращаешься на неделю позже назначенного срока, тащишь за собой огромный галеон и ограничиваешься при встрече пожеланием доброго вечера?
Джульетта подхватила свою шляпу с палубы, надела ее и спрятала шпагу в ножны. И лишь потом широко улыбнулась родителям.
— Добро пожаловать на борт, отец и мама, — повторила она. — Я очень рада вас видеть.
— Мы волновались за тебя, юная мисс, — заметила Изабелла. — И никакие отговорки тебе не помогут. Где ты была?
Как, ради всего святого, у тебя оказался этот чертов корабль?
Военный, если я не ошибаюсь?
— Это длинная история, мама, и…
— У нас достаточно времени, — вмешался Симон, голос у него был обманчиво мягким. Джульетта знала, что сейчас с отцом лучше не спорить, но не смогла сдержать улыбку.
Подражая отцу, она тоже скрестила руки на груди и коротко поведала о гибели «Аргуса» и захвате «Санто-Доминго».
— Мы воспользовались тем, что испанцы отвлеклись на английское судно, подошли с подветренной стороны, взяли корабль на абордаж и захватили команду, — закончила Джульетта свой рассказ. Матросы слушали ее в полном молчании и с таким интересом, будто для них все это было новостью.
— Вы взяли его на абордаж? — недоверчиво прищурила свои янтарные глаза Изабелла Данте. — Вооруженный испанский галеон, который в три раза больше «Железной розы»?
Вы просто подошли к нему и взяли на абордаж?
— Черт возьми, нет, конечно, капитан Белла! — раздался голос из толпы. — Сначала мы им как следует задали перцу.
Очистили палубу и прижались вплотную к борту. Потом капитан скомандовал «на абордаж», ну мы и навалились. Мы всегда готовы выполнить приказ нашего капитана.
По палубе прокатился гул одобрения, но Изабелла лишь строго поджала губы. Она не понаслышке знала о риске при захвате вражеского корабля. Свидетельством этого был пустой рукав на ее левой руке. И свою дочь она тоже знала отлично, чтобы не сомневаться в том, что ни сама Джульетта, ни кто-либо другой из преданной ей команды не расскажет всей правды.
Симон Данте в это время внимательно изучал лица матросов, отмечая про себя, что были и такие, кто не сразу просиял бодрой улыбкой. Задрав голову, он осмотрел мачты, отметил следы ремонта на грот-мачте, новый такелаж, заплаты на парусах.
— Вчера мы попали в шторм, — пояснила Джульетта, — и нас немного потрепало.
Холодные голубые глаза уставились на дочь.
— Ты ведь знала, что это «Санто-Доминго», прежде чем решила напасть на судно? — спросил он. — Знала, какая на нем команда и вооружение? Знала, что никто, будучи в здравом уме, не отважится бросить галеону вызов ни при каких обстоятельствах?
Джульетта твердо посмотрела оку в глаза и спокойно ответила:
— Я решилась на эту атаку только потому, что испанцы продолжали держать «Аргус» под прицелом, хотя он уже сдался. На самом деле они готовились затопить корабль и уничтожить всех свидетелей своего преступления.
— И поэтому ты подвергла себя, свою команду и корабль совершенно неоправданному риску?
