— ужаснулась Тами, вспомнив решительный взгляд лорда Вэлдона, когда он покидал её покои.
В тот день она стояла у окна до самого полудня. Солнце слепило глаза, и опаляло нежную кожу на лице. Когда у неё устали ноги, и она собралась отойти от окна, караульные громко закричали и принялись отворять ворота. Отряд воротился. Тами замерла, вцепившись вмиг похолодевшими пальцами в каменный выступ подоконника. Наконец, створы широко распахнулись, и внутрь потянулись люди лорда Вэлдона с ним во главе. Тами обезумевшим взглядом шарила по воинам, облачённым в тяжёлые доспехи, что на солнце отливали золотом да серебром, но не обнаружила среди них ни сира Димитри, ни сира Освальда, ни сира Налса. От облегчения с её губ сорвался неразборчивый звук, похожий не то на смех, не то на всхлип, и она прикрыла рот руками.
«Хвала богам, они не догнали их», — подумала Тами. Силы покинули её, и она медленно опустилась на пол у окна, где через четверть часа её и застал лорд Вэлдон. Он ворвался в её комнату, заставив Тами вскочить на ноги.
«Он не поймал пленников и пришёл за мной», — подумала она, и сделала шаг вперёд. Что ж, то была ничтожная цена за спасение жизни их людей. Она сама её назвала и готова была её уплатить.
Мариус всё так же молчал, разглядывая её, и его взгляд прожигал насквозь.
— Я готова, милорд, — нарушила затянувшееся молчание Тами.
— К чему? — кажется она сбила его с толку своими словами. Его удивление показалось ей искренним. — К чему вы готовы, миледи?
— Понести своё наказание, вы же за этим сюда явились? Вы ведь не нашли беглецов, верно?
Он моргнул, а затем медленно приблизился, а Тами показалось, что его широкие плечи заслоняют собой всё пространство комнаты.
— Не тешьте себя напрасными иллюзиями, леди Тами. Я позволил им уйти, — произнёс он, рассматривая её лицо, словно хотел заглянуть в саму её душу. — Что же касается вас…
Тами едва заметно кивнула. Да, она всё знала, он мог и не продолжать.
— Когда вы это сделаете? — спросила она. Её голос слегка дрогнул, а рука сама собой потянулась к шее, и Тами обругала себя за эту слабость, что выказала перед ним. — Только не тяните, прошу вас…
Его тёмные глаза полыхнули странным блеском. Одним махом Мариус сократил разделявшее их расстояние, и теперь стоял так близко, что Тами чувствовала исходивший от него запах ласкового солнца, лошадиного пота и опавшей листвы.
— Вам так не терпится расстаться с вашей головой? — Его взгляд переместился к её руке, которую она так и не опустила вниз.
— Разве вы не за этим здесь?
— Нет, — резко обронил он и отвернулся. — Но, пожалуй, стоит на время оградить… — Мариус замолчал, будто подбирая слова, — некоторых представителей семейства Вэлдон от вашего пагубного влияния, пока это не довело до беды, — услышала она его ровный голос от двери. — Я запрещаю вам покидать ваши покои, леди Тами.
Несомненно, он говорил о Бриаме. Он знал. Знал о его причастности к побегу. Боги, он знает обо всём, что происходит в Риверсайсе! Но как? Как он догадался? Кто ему сказал?
Тами обернулась, желая спросить его об этом, но безмолвный вопрос так и повис в воздухе. Лорд Вэлдон уже ушёл. С тех самых пор, а минуло уже две недели, его нога не переступала порога покоев Тами.
В дверь осторожно постучали, и этот стук нарушил мерный ход её мыслей.
— Войдите, — сказала Тами, отворачиваясь от окна. В комнату вошла Амая, шустрая девица лет шестнадцати, голубоглазая, светловолосая и бойкая на язык. Каждый день она приносила Тами еду, сдабривая её щедрой порцией свежих сплетен. Сегодняшний день не стал исключением.
— Нашего кастеляна сира Терлона ночью хватил удар, — накрывая на стол, трещала без умолку Амая. — Лекарь Илистер просидел с ним до самого рассвета. А как по мне, то удар его хватил от обжорства! Где это видано, столько есть!
Амая закончила своё дело, но не спешила уходить.
— А миледи Далия снова в положении, — слегка понизив голос, поведала она. — Это её девятый ребёнок за последние десять лет. Бедняжка, постоянные роды состарили её раньше срока. В девичестве она была писаной красавицей, а сейчас на неё глянуть боязно. Санда говорит, что ещё одни роды она вряд ли переживёт. Ей бы давно послать свою служанку к Зэлме, да что уж теперь говорить об этом?
— Зэлма? — переспросила Тами. Она не слышала этого имени раньше.
— Так зовут травницу, что живёт в ближайшей к Риверсайсу деревне. К ней часто обращаются женщины, если не хотят, чтобы мужское семя прижилось в них, — Амая покраснела. — Простите, миледи! Не следовало мне этого говорить.
После этого весьма странного разговора Амая ушла, оставив её одну.
«Как долго продлиться моё заточение?» — думала Тами, вновь воротившись к окну. Часто сквозь это самое окно она видела, как Бриам упражняется с каким-то рослым парнем или стреляет из лука. Значит, Мариус не наказал его. Бывало, к Бриаму присоединялись воины лорда Вэлдона, а пару раз приходил и сам Мариус. Он снимал свой камзол, и, оставшись в одной холщовой рубашке, тренировался вместе со своими людьми. Он действовал ловко, напористо и умело, меч будто становился продолжением его руки, и Тами ловила себя на мысли, что ей нравиться наблюдать именно за ним, но опомнившись, она тут же отводила взгляд.
Тами поглядела на остывающий обед, что ранее принесла Амая, и уже собралась закрыть створы, как вдруг услышала, что со смотровой башни раздаются громкие голоса, а затем до её слуха донёсся звук трубы. Главные ворота широко отворились, и Тами сначала услышала конский топот, лязг доспехов, а лишь потом увидела, как в образовавшийся проём хлынул поток всадников. Солнце золотило их броню, и она отбрасывала во все стороны яркие блики. Впереди шествовали горделивые знаменосцы, и тёплый западный ветер развивал над их головами белые знамёна, на которых виднелись чёрное копьё и чёрный же щит.
«Танистри», — вмиг узнала цвета знамён Тами, продолжая наблюдать, как двор полнится людьми.
Походившие один на другого рыцари в длинных белых плащах и верхом на вороных лошадях, показались вслед за знаменосцами; от каждого движения доспехи их и мечи звонко лязгали. Тами повела взглядом по толпе, которая всё прибывала и прибывала, казалось, ещё немного, и двор больше не сможет вместить ни одного человека.
Следом за рыцарями во двор на боевом коне въехал молодой статный блондин, и его золотистые локоны блестели в лучах солнца не хуже рыцарских доспехов; на нём был добротный
