– Что ты чувствуешь сейчас? – спросил его внутренний голос.
– Черт возьми, я и сам не знаю. – Чанс заерзал на стуле. – Хочу, чтобы она спала в моей постели… в течение долгого времени.
– Разве ты не можешь понять своей тупой головой, что Фэнси Крэнсон не из тех женщин, которые станут жить с мужчиной без брака? Если ты хочешь, чтобы она была в твоей постели, ты должен жениться на ней.
– Жениться на ней! Я что, сумасшедший?! Женитьба никогда не входила в мои планы. Может, позже, когда мне будет лет сорок, и я устану от холостяцкой жизни. Но до этого времени, слава Богу, еще далеко.
– Разве? – насмешливо спросил голос. – А мне кажется, это время уже настало. Ты ни о чем не можешь думать, кроме этой маленькой мисс, которая только что так решительно покинула твой дом. Мне кажется, твои долгосрочные планы рухнули.
– А вот и неправда. Я совсем не собираюсь жениться на этой маленькой ведьме. Не могу себя представить привязанным к ней до конца своей жизни.
– Неужели ты действительно так думаешь? Размышляя над поставленным вопросом, Чанс взвешивал все «за» и «против», но в голову лезли лишь воспоминания о пережитом этой ночью сексуальном впечатлении, что мешало ему сосредоточиться серьезно.
– Хотя есть вероятность, – снова напомнил о себе надоедливый голос, – что она не захочет выходить за тебя замуж.
Чанс резко вскочил на ноги.
– Иди к черту! – И решительно направился в спальню.
Забравшись под одеяло, он задумался, тепло ли Фэнси в ее маленьком, давно нетопленом доме. Достаточно ли у нее дров?
И, словно опомнившись, ударил кулаком в подушку. А почему, собственно, его должно волновать, тепло ли ей или нет? Какое ему до этого дело? Ее, между прочим, никто туда не гнал. Сама потащилась. А раз так, то пусть померзнет, ей это полезно будет: в другой раз поменьше будет корчить из себя. А то ишь, распрыгалась! Ну и пусть отморозит там свою маленькую задницу.
Проснувшись, Фэнси окунулась в непроницаемую тишину, которая возникает обычно после обильного снегопада. Бледное солнце осторожно пробивалось сквозь белую оконную занавеску.
Она поднялась с постели и босиком, обжигая по ледяному полу ноги, подбежала к окну. Дрожа от холода, процарапала маленькую дырочку на белом бархате, покрывшем замерзшее стекло, и взглянула на улицу.
Земля, заваленная снегом не меньше, чем на десять дюймов, была чиста, нарядна, пушиста, а белые хлопья все продолжали падать. Но поселок уже проснулся: лесорубы уже успели протопать несколько тропинок, с разных сторон ведущих к столовой.
Стуча зубами от холода, Фэнси поспешила в маленькую гостиную. Здесь было ничуть не теплее, чем в спальне. Огонь в печи почти погас, лишь тлело несколько угольков. Она хотела было подбросить в печь дров, но передумала. Нравится ей или нет, однако придется возвращаться в большой дом и готовить завтрак для мальчиков. Пожалуй, нужно поторопиться, потому что они, проснувшись, будут волноваться из-за ее отсутствия. Тяжело вздохнув, она надела халат и ботинки. Интересно, как Чанс объяснил ребятам ее уход?
«Вполне возможно, что он вообще ничего им не сказал, – решила она. – Не удивлюсь, если этот трус улизнул из дому, не дожидаясь пробуждения мальчиков, чтобы не объяснять им, почему меня нет».
Снег преобразил все вокруг. Поселок казался каким-то обновленным и незнакомым. Пробираясь по глубоким сугробам, Фэнси с удивлением озиралась по сторонам, словно попала в сказочный, чудесный городок.
Когда она проходила мимо столовой, дверь распахнулась и на пороге возник старый повар.
– Иди сюда, Фэнси. Тебя здесь ждут завтрак и мальчики.
– Приятно это слышать, Зеб, – отозвалась она, сворачивая на дорожку, расчищенную стариком к столовой, и уже наполовину припорошенную новым снегом.
Взойдя на крыльцо и отряхивая с себя снег, она увидела Чанса. Он стоял возле танцевального зала, разговаривая с Миртой, и холодная усмешка играла на его губах. Нетрудно было догадаться, о чем и о ком они говорили, и с какой именно просьбой обратился он к хозяйке танцевального зала. Конечно же, он заявил ей, что ни под каким предлогом не желает больше видеть Фэнси Крэнсон танцующей по ночам. И разумеется, Мирта поступит так, как ей прикажет Доусен. Если она откажется подчиниться ему, то ей вместе со своими девушками придется убраться из поселка.
Беспомощность и отчаяние овладели Фэнси. Понуро опустив голову, она вошла в жарко натопленную кухню и закрыла за собой дверь.
Через силу улыбаясь и весело отвечая на вопросы мальчиков, она старалась подавить клокотавший в ней гнев, который так и рвался выплеснуться наружу.
– Я считаю, что постель в моем маленьком доме гораздо удобнее, – объяснила она ребятам причину ночного ухода и добавила, что теперь будет постоянно спать в своем доме.
На красивом лице Ленни отразилось недоумение.
– Фэнси, но наша с Тодом кровать в доме Чанса намного удобнее той старой, которая стоит в маленьком доме. И кроме того, здесь у нас толстая пуховая перина, очень мягкая и очень теплая.
– Но речь не идет о вас, мой дорогой. Вы с Тодом можете продолжать спать там, где спите.
Фэнси постаралась скрыть разочарование, так как в душе надеялась, что мальчики изъявят желание уйти вслед за ней в маленький дом. Выходит, она ошиблась. Но почувствовала себя немножко лучше, когда племянник с беспокойством спросил:
– Но ведь ты там будешь только спать, правда же, тетя Фэнси? А все остальное время ты будешь проводить с нами в большом доме, да?
– Конечно, мой дорогой, – успокоила она мальчика, ласково улыбаясь. – Ничего не изменится. Просто я буду спать в своей постели, потому что мне в ней удобнее. А все остальное будет так, как было. И не стоит по этому поводу беспокоиться. Ничего страшного в том нет, что я чувствую себя уютнее в своем собственном доме, в своей собственной постели.
– Только не надо устраивать истерик, – сухо заметил Зеб, потому что Фэнси стала говорить слишком уж громко. – И не надо на меня так возмущенно смотреть. Я просто сказал то, что думаю. Разве уже нельзя старику высказать свое мнение? Каждый раз, когда я говорю что-то Чансу, он или не обращает внимания на мои слова, или ворчит на меня.
– Тебе еще повезло, – отозвалась она, поливая кленовым сиропом последний блин. – Лично я от него никогда ничего кроме оскорблений не слышала.
Зеб весело взглянул на нее.
– Можно подумать, что ты – сама нежность в обращении с ним.
– Я отношусь к нему так же, как и он ко мне.
– Должно быть, очень интересно побыть в вашем обществе. Давно хочу придти к вам когда-нибудь и посмотреть, как вы грызетесь друг с другом.
