Виктория бросилась на постель, представила себе валяющегося в пыли под ногами собственной лошади Хэррисона — и снова расхохоталась.
Вот достойный урок для такого напыщенного болвана! Непонятно лишь, как могло седло соскользнуть со спины коня? Похоже, кто-то решил подшутить и под Гилфордом ослабил подпругу.
И тут Викторию осенила мысль настолько невероятная, что девушка даже помахала рукой, будто отметая саму возможность такого оборота событий.
— Не может быть, — прошептала она едва слышно, — даже для «шального американца», как называет Майлза Хэррисон, это уж слишком!
— Доброе утро, Ребекка. Сегодня ты выглядишь просто сногсшибательно!
Служанка покраснела до самых корней своих пламенно-рыжих волос.
— Ах, лорд Уэлсли, вы такой неисправимый льстец! — пропела она, приглашая Майлза в дом. — Проходите, пожалуйста. Хозяйка уже почти собралась.
— Не надо называть меня лордом, Ребекка. Зови просто — «мистер Уэлсли», — сказал Майлз, подмигнув девушке, и вошел в просторный холл Пемброк-хауса.
— Не хотите ли выпить чаю в гостиной? — спросила Ребекка. — Я могу принести вам пирожных, лепешек, а еще…
— Спасибо, не нужно, — перебил девушку Майлз, опасаясь, что Ребекка станет перечислять содержимое хозяйской кладовой. — Если ты не против, я подожду леди Викторию в холле.
— Как скажете, сэр, — пролепетала Ребекка. — Устраивайтесь поудобнее, а я пойду скажу хозяйке, что вы Уже здесь.
— Спешить незачем. Я пришел пораньше, а потому Уверен, что леди еще не готова.
Ухмыльнувшись, Майлз уселся на простой деревянный стул и закинул ногу за ногу.
Хотя Майлз того не знал, Виктория уже оделась и стояла на площадке второго этажа, наблюдая за происходящим. Когда Ребекка поднялась по ступенькам, чтобы ее позвать, девушка приложила палец к губам и с заговорщицким видом улыбнулась, призывая служанку к молчанию. Та ответила ей улыбкой и прошептала:
— Ну разве это не самый очаровательный мужчина в графстве, миледи?
Виктория, занятая созерцанием «самого очаровательного мужчины в графстве», коротко кивнула. Майлз и в самом деле был великолепен, а его бриджи для верховой езды и коричневый облегающий фрак лишь подчеркивали его привлекательность.
— Он не только хорош собой, но еще и добр, — продолжала нашептывать горничная на ухо хозяйке.
— Добр? Ты так думаешь? — удивилась Виктория. — Ты, наверное, забыла, Ребекка, что он явился к нам, чтобы выманить у нас лучших наших лошадей?
— Извините, мадам, но я не верю, что мистер Уэлсли способен на такое. Он приехал в Пемброк-хаус по приглашению сэра Джона, да упокоит господь его душу, не для того, чтобы выманить у вас лошадей, но чтобы купить их. Уверена, в его намерениях не было ничего бесчестного.
— Дай-то бог, чтобы все было так, как ты говоришь, — прошептала Виктория и неожиданно для служанки добавила: — Иди, Ребекка, — тебе пора приступать к своим обязанностям.
Служанка согласно кивнула и отправилась по своим делам. Правда, прежде чем спуститься в холл, она бросила через плечо задумчивый взгляд на свою хозяйку и пробормотала:
— Некоторые люди даже не подозревают, как им везет в жизни. Интересно, что бы леди Виктория запела, если бы ей пришлось провести хотя бы пару вечеров в обществе конюхов? Уверена, после этого она сразу бы поняла, какое сокровище мистер Уэлсли!
Между тем «сокровище» поднялся на ноги, чтобы приветствовать леди Викторию, которая в этот миг выглядела просто ослепительно. Она была одета в серый твидовый костюм для верховой езды, который так соблазнительно обрисовывал ее фигуру, что Майлз, помимо воли, ощутил прилив желания.
Молодой человек судорожно сглотнул, стараясь овладеть собой, и с явным усилием изобразил на губах вежливую улыбку.
— Доброе утро, миледи. Вы сегодня чудесно выглядите.
Виктория опустила глаза и с сомнением оглядела свой скромный серый костюм.
— Вы и вправду так считаете, мистер Уэлсли?
— Да, — честно ответил Майлз, — хотя серый цвет, на мой вкус, несколько блекловат.
Виктория удивленно изогнула бровь.
— Вот как? Какой же цвет предпочитаете вы?
Майлз ослепительно улыбнулся.
— На мой взгляд, к вашим волосам и глазам подходит один-единственный.
— Правда? И какой же?
— Красный.
— Красный? — выдохнула пораженная Виктория. — Так вы полагаете, мне нужно носить красное? Уверяю вас, вряд ли в Англии найдется уважающая себя дама, которая позволит себе…
— В красном вы были бы просто обворожительны, — твердо сказал Майлз. — Думаю, настанет такой день, когда я увижу вас в красном платье.
— Могу вас заверить, сэр, что этого не случится никогда.
Майлз как-то совсем по-мальчишески подмигнул ей:
— Поживем — увидим. Ну как, мы едем на прогулку или нет?
— Обязательно, — ответила Виктория, натягивая перчатки.
Они рука об руку вышли за дверь и стали спускаться по ступенькам.
Как это все-таки по-американски, рассуждала про себя Виктория, следуя рядом с Майлзом, избрать из всех цветов именно красный! Для английской девушки из хорошей семьи красное платье — верх дурного тона. Уж и не знаю, смогу ли я провести в обществе этого человека хотя бы один день, даже если это необходимо ради осуществления моих планов?
В сущности, Виктория ничего толком не знала о Майлзе Уэлсли и еще меньше его понимала. По сравнению с другими ее знакомыми этот человек казался ей чересчур порывист. Он был слишком открыт, говорил что вздумается, был прям и непосредствен до крайности. Столь же чрезмерными казались ей его красота и привлекательность. Ни один мужчина из тех, кого знала Виктория, не мог в этом смысле равняться с Майлзом Уэлсли. Неужели все американцы таковы? — задавалась она вопросом и сама же себе отвечала, что национальность, по-видимому, тут ни при чем.
Как бы то ни было, всякий раз, когда Майлз оказывался рядом, сердце у нее в груди замирало и становилось трудно дышать. Фиона называла подобных людей «жизнелюбами». Именно такому человеку, по мнению Виктории, серый цвет и должен был казаться тусклым.
— Надеюсь, вас не разочарует окончательно тот факт, что лошадь у меня тоже серая? — с иронией в голосе осведомилась она. — Увы, красных лошадей нынче не достать.
Майлз заметил, что девушка смотрит на него с вызовом, и решил поддержать игру:
— Очень жаль. Кобыла клубничного цвета как нельзя лучше подошла бы к алому костюму для верховой езды.
Улыбка, появившаяся было на губах Виктории, улетучилась: стрелы ее сарказма явно не достигли цели.
— Итак, куда мы поедем? — торопливо спросила она, чтобы сменить тему.
— Вы не против, если мы прокатимся по полям? Я слышал, что где-то на задворках вашего имения имеются луга, где вы выпасаете молодняк.
