Тамас задумчиво оглядел захмелевшего пленника, поднес к лицу миску с рагу, принюхался и с отвращением поморщился. Неудавшееся виски Патрика. Все Фергюссоны хорошо помнили разносившийся по дому омерзительный запах, словно в дверь ворвалось полчище разъяренных скунсов.
— Сестра велела мне проследить, чтобы вы съели все до конца, а я всегда выполняю ее поручения. Но сперва, — мальчишка метнулся к окну, схватил тряпку, которой вытирал мед, и одним прыжком подскочил к кровати, — я постелю салфетку, чтобы ненароком вас не испачкать.
Ухмыляясь во весь рот, он разложил измазанную медом тряпицу на голой груди своей жертвы.
Тамас ощутил лишь легкий укол вины, когда Макгрегор доверчиво улыбнулся ему в ответ.
Тристан очнулся от беспамятства два дня спустя. Пробуждение было ужасным. Казалось, он вернулся с того света. Стоило ему открыть глаза, как в голове взорвалось пушечное ядро. Великий Боже, он никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Даже от камня, метко выпущенного Тамасом, боль была не такой сильной. Теперь же малейший вздох причинял Тристану неимоверные страдания. Что на этот раз сотворили с ним Фергюссоны? Какое злодейство совершила Изобел? Вот дьявол, она отравила его, и сделала это с улыбкой на устах. Все в этом доме безумцы! Нужно убираться отсюда как можно скорее. Тристан с горечью признал поражение. Он совершил ошибку, явившись сюда. Фергюссоны не желают заключить мир. Ему следует бежать из этого вертепа, но как, скажите на милость, если он не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, а попытка собраться с мыслями вызывает мучительную волну тошноты? Он попробовал успокоиться, унять бешеный стук сердца, надеясь, что к нему вернется ясность мысли.
Изобел поклялась, что ни один из ее братьев не собирается его убивать, но она солгала. Все Фергюссоны поочередно пытались прикончить своего врага, выбрав для него медленную и мучительную смерть.
Два часа спустя Тристан все еще не мог поверить, что Изобел собственноручно дала ему яд. Он снова попробовал открыть глаза и неожиданно понял, что за весь день никто не входил к нему в комнату. Должно быть, Фергюссоны решили, что он мертв, так к чему беспокоиться о пленнике?
Они все умалишенные.
Боль в голове немного утихла, но повязка доводила Тристана до исступления. Он подвигал раненым плечом, с облегчением убеждаясь, что силы понемногу к нему возвращаются. Высвободив руку из перевязи, он сорвал с головы повязку и принялся распутывать тугой узел на ремне, стягивавшем запястье. Надо убираться отсюда к дьяволу, пока он еще жив. Раненая рука онемела, и Тристан развязал поддавшийся узел зубами. Освободившись от пут, он почувствовал, что это еще не все напасти. Кожа на груди горела огнем. Она немилосердно зудела и чесалась. Приподнявшись на здоровом локте, Тристан оглядел страшные волдыри, покрывавшие грудь и живот. Он понял, что под тряпицей, прилипшей к груди, их еще больше. Этот маленький змееныш Фергюссон. Гнусный паршивец. Ну ничего, мерзавец пожалеет, и плевать, что он еще мальчишка.
Тристан уселся было на кровати, но тут же согнулся и исторг все содержимое своего желудка, довольно скудное после двух дней без еды.
Потом, с трудом выпрямившись и стиснув зубы от боли, сорвал с груди клейкую тряпицу. Какая дьявольская жестокость! Что за люди эти Фергюссоны!
Вытерев рот тряпицей, он швырнул ее в стену.
Проклятие, его терзал голод. Надо будет поймать какую-нибудь дичь, вот только бы выбраться из этой ловушки. Но прежде следует отыскать бриджи и лошадь.
Тристан обвел глазами комнату. Где же меч? И в состоянии ли он подойти к оружию, если посчастливится его найти?
Тристан спустил с кровати здоровую ногу, а затем осторожно свесил раненую. Он собирался встать, когда дверь неожиданно отворилась.
О, это прекрасная Изобел пришла поглядеть на его хладный труп.
Тристан криво усмехнулся при виде ее изумленного лица, когда она увидела его сидящим.
— Простите, что разочаровал вас, безжалостная ведьма, — презрительно процедил он сквозь зубы.
— Как вам удалось?..
Изобел перевела ошеломленный взгляд со столбика кровати на валявшийся на матрасе ремень.
Из-за плеча Изобел показалась вихрастая голова мальчишки, прострелившего Тристану ногу. Дьявольщина, сколько же их здесь?
— Джон, — Изобел оттолкнула братишку от двери, — сбегай за Патриком.
— Да-да, — прокричал Тристан ему вслед, — приведи заодно и Тамаса, чтобы я мог вышвырнуть его из окна!
Изобел едва не задохнулась от возмущения. Глаза ее сузились, губы сжались.
— Как вы можете даже в шутку говорить подобные вещи?
— Я не шучу, мисс Фергюссон, — воинственно прорычал горец. — Вы будете следующей.
— Хватит угрожать моей сестре, Макгрегор.
Тристан узнал парня, появившегося возле Изобел. Это был Камерон. Он держал в руках меч пленника.
— Да вы просто шайка воров, как я погляжу.
— Не двигайтесь! — предупредил Камерон, замахнувшись клинком, когда Тристан попытался встать с кровати.
— А иначе, — зло усмехнулся горец, — вам хватит низости убить меня моим же оружием?
Камерон тотчас опустил меч и отвел глаза.
— Я не собираюсь никого убивать.
. — Да! — язвительно рассмеялся Тристан. — Ни один из вас не собирается.
— Вы сомневаетесь в моих словах? — гневно вскинулась Изобел.
— Да, чертовски сомневаюсь! Вы станете отрицать, что отравили меня, мисс Фергюссон?
Изобел открыла было рот, чтобы возразить, но разъяренный Тристан не дал ей заговорить.
— У вас хватит наглости утверждать, будто ваш брат не вымазал тряпку медом и не положил мне на грудь, пока я боролся со смертью?
— Боролись со смертью?
Казалось, Изобел смеется над ним. У Тристана вскипела кровь от бешенства.
— Смотрите! — Он показал на волдыри, покрывавшие его кожу. — И я должен поверить, что вы не желаете мне зла?
В дверях появился Патрик вместе с Джоном. Тамас не показывался.
— Кто его развязал?
— Это сделал я! — гневно бросил Тристан. — Я решил убраться отсюда к чертям. Моя лошадь еще жива? — Повернувшись, он смерил Изобел презрительным взглядом: — Или вы накормили меня мясом моего коня, когда пытались отравить?
— О чем вы толкуете, Макгрегор? — подал голос стоявший в дверях Патрик.
Тристан заметил, что Камерон передал брату меч.
— С радостью поясню вам, Фергюссон. — Макгрегор обернул плед вокруг талии и встал, цепляясь за столбик кровати. — Я совершил глупость, приехав сюда. Нелепо было думать, что я могу что-то изменить. Я возвращаюсь домой.
