казалось, что сейчас что-то должно произойти, но не лучше бы встретиться с врагом
лицом. Он резко затормозил и повернулся, будто знал, что его преследователь идет позади.
Засунул руку в походную сумку, которую брал во всякое свое путешествие. Там уже были
заготовлены несколько склянок со святой водой, крест, молитвенник и серебряный нож –
подарок мистера Батлера. Пистолет он оставил дома, не смог привыкнуть к огнестрелу и
постоянно его выкладывал. Пастор не видел, с какой стороны пряталось то неведомое, что
шло вслед ему:
– Покажись! – уверенно вымолвил Фрай. – Не будь трусом! – хотя это сомнительное
утверждение, нечисть не была столь чувствительна ко всяким человеческим принципам.
Она могла себе позволить нападать со спины, а теперь выжидательно затаилась, со
злорадным выражением, впрочем, неважно.
Уэнсли стоял несколько минут, которые тянулись и тянулись. Ему казалось, что
видимо ошибся, что никого и ничего тут нет. Молодой человек постепенно поворачивался
спиной к тому месту, где хотел увидеть противника. Вот тут-то нечисть и зашевелилась.
Он в последнюю минут успел отскочить и чуть не потерял дар речи от страха, когда
увидел острые клыки, неестественно огромное тело волка или псины, но больше его
испугал взгляд – там таилось зло, очень могущественное, которое видел во сне, и оно тут.
Это были приспешники дремлющего демона, выпущенные нападать и был день, потому
что для них нет преград. Волк оскалился, и медленно начал подходить, если жертва
кинется прочь, ему не составит труда догнать и разодрать, но жертва медлит. Фрай не
делал резких движений, он осторожно откупоривал бутылочку, большим пальцем, чтобы
бросить святую воду в чудовище. Хотя это давало малый шанс на успех, но лучше, чем
добровольно сдаться, без права на помилование. Он резко бросил бутылочку, которая не
долетела до цели и расплескала ценное содержимое у самых лап волчины. А тот решил
покончить с жертвой и одним прыжком бросился на человека. Но тут же был отброшен в
сторону чем-то иным, неведомым ему ранее. На него бросился другой волк, такой же
нереальный – он был белым. Такие отродясь не водились в лесах Англии. Двое
магических животных сошлись в драке, они вцепились друг в друга, настолько
стремительно происходила их борьба, Уэнсли не мог определить, кто находится в
плачевном состоянии, но он не был обычным наблюдателем. Выхватив все содержимое из
сумки, метнул в двух сражающихся бутылки со свяченной водой и начал произносить
писания из Библии, выдвинув крест вперед себя. Волки сражались, хотя темный пострадал
от прикосновения с водой, видимо, это была нечисть. Они отскочили друг от друга, уже не
обращая внимания на человека, каждый стоял с угрожающим оскалом и рычанием. Серый
волк с опаленной от святой воды, шерстью огрызался на слова Фрая, они ему не
нравились, второй волк спокойно переносил присутствие экзорциста. Это радовало,
значит, он на светлой стороне.
– Изойди нечистый, во имя всех святых, – повторял Фрай, хотя понятия не имел, как
сражаться с демонической тварью, это не просто вселение, это настоящий посланник, что
охраняет алтарь и спящего господина. Но откуда взялся тот второй волк?
Меж тем, звери не прекращали смотреть с вызовом или просто так мерялись
показательной силой. Серый волк не хотел сдаваться, если уж не получится прищучить
жертву, то хотя бы спугнуть и гнать в лес. Но его противник преграждал путь к человеку,
охранял от посягательств на жертву. Серый снова ринулся в бой, их схватка была подобна
двум встретившимся стихиям, каждый старался вцепиться в глотку, но пока удавалось
схватиться за ухо. Белый волк вцепился в противника, но тот выворачивался, бил лапой,
подпирал телом. Они снова разошлись, понимая, что их силы равны, серый зверь сверкнул
опасным огоньком, из ноздрей брызнула кровавая пена, но он отступал. В этот раз
противник проиграл и убежал. На тропинке остался белый волк и пастор Уэнсли. Волк
неожиданно замотал головой, потом и вовсе приник к земле, будто в глаза ему сыпнули
песком, пытаясь лапами убрать надоедливые соринки. Он вовсе не обращал внимание на
человека, а тот решил уйти от неприятностей, хотя опасливо косился в сторону зверя.
Это столкновение двух необычных животных снова вывело Фрая из равновесия, хотя
он направлялся к своему прихожанину, назад пастор обязательно попросит сопроводить
его, потому как новая встреча с волком может оказаться последней. Хотя у него появились
союзники, ведь белого волка отправили ему в подмогу, но кто, неужели колдун, о котором
упоминала Фрейлин? Сегодня ей не уйти от разговора по душам.
В доме фермера было много суеты, миссис Марот ожидала прибытия священника, ее
немногочисленное семейство тоже, как и все служащие в этом доме. Она была бледна от
пережитых в муке дней, но благодарна, что святой отец откликнулся. Фрай тоже прибывал
в нервном перенапряжении, от интенсивной ходьбы его идеально уложенные волосы
слегка растрепались, одежда была немного вздернута. Но обыватели фермы сочли это за
спешку к одру Марота, ничего не видя предосудительного, дорога была каждая минута.
– Святой отец, – слабым голосом отозвался человек, блуждая взглядом по комнате. – Я
хотел бы облегчить душу, ибо знаю, что сотворил что-то плохое, но не осознаю, что
именно, – он закашлялся, что свидетельствовало, как тяжко ему даются слова.
– Я слушаю вас, мистер Марот, ибо то, что вы скажете, не будет предосудительно
рассмотрено мной, вы знаете тайну исповеди.
– И все же, я не понимал, хотя в памяти багровеют какие-то воспоминания. Помню,
как мой фургон занесло, и я отвязал лошадь, чтобы Чил не дергалась, пока я починю
колесо. А потом кто-то сзади дышал мне в спину, я обернулся, а оно взглянуло такими
страшными глазами, я закричал и провалился в темноту. А потом все как в тумане: будто
несусь на Чил, она меня отбрасывает, сражаюсь с кем-то, но я в стеклянной колбе, а тот
смотрит на меня и что-то произносит. Мне плохо от этого, все внутренности
переворачиваются от боли. У меня спрашивают имя, но внутренний голос не позволяет,
говорит за меня с противным шипением. Будто не я вовсе. А потом я очнулся сегодня
поутру, моя жена посмотрела на меня уставшими глазами, под которыми пролегли тени.
Она сказала мне, что я был одержим бесом, а вы его изгнали, но я попал под копыта Чил и
находился в бреду. А теперь прошу искупить свои грехи, потому что чувствую, как час
мой близок.
– Дарованною властью Божьей мне, я отпускаю грехи ваши, Майкл Марот, и
