Когда он подвел своего Принца и ее Гнедую, девушка увидела, что рот его завязан банданой, а шляпа низко надвинута на лоб.
– Завяжи себе рот шалью, – бросил Трэй, подсаживая ее на лошадь. – Иначе застудишь легкие.
Вскочив на своего жеребца, он поехал впереди, пробиваясь сквозь непроницаемую пелену снега. Остальные тоже спешно разъезжались. Какие уж тут любезности. На уме у всех было одно: успеть домой до того, как буря разыграется по-настоящему.
Голова Гнедой Лэйси почти упиралась в хвост Принца. Отрываться было никак нельзя.
Примерно через полчаса ветер достиг почти ураганной силы. Он свистел и вопил, словно дух, предвещающий смерть. Девушка продрогла до костей и очень жалела, что на ней не было мужских штанов, в которых ее ногам было бы гораздо теплее. Она туго затянула шаль, оставив лишь узкую щелочку для глаз, чтобы, не дай Бог, не потерять из виду широкие плечи Трэя. Девушка его почти не видела, так как от страшного ветра и снега, бившего в лицо сильно слезились глаза.
Молодой человек почти ежеминутно оглядывался, следя, чтобы Лэйси не отстала. По ее виду он понял, что она уже еле держится в седле и умирает от холода. Ему пришла в голову мысль посадить ее рядом с собой, но из опасения, что его жеребец быстро выбьется из сил, Трэй не стал рисковать. Они и так едва плелись.
Когда прошло примерно две четверти часа, Лэйси, уже совершенно не чувствуя ни ног, ни рук и стуча зубами от холода, крикнула:
– Ты думаешь, мы сможем найти коттедж в такую метель?
– Нам остается одно – надеяться на то, что Принца не подведет чутье.
Девушка, можно сказать, уже валилась со своей Гнедой, когда та вдруг уткнулась в Принца, внезапно остановившегося.
– Все! Добрались! – торжествующе крикнул Трэй и бросился к Лэйси, чтобы помочь ей слезть, – Принц довез нас, – сказал он и протянул к ней руки.
Девушка без сил упала в его объятия.
– Молодец Принц, – пробормотала она. Выражение ее лица и то, как это было сказано, показались ему совершенно детскими и Трэй, несмотря на весь драматизм ситуации, не мог не улыбнуться. Он на руках донес свою жену до сарая, где усадил на тюк сена. – Ты посиди, а я привяжу лошадей.
Пока Трэй был занят, Лэйси огляделась вокруг. Постепенно она начала понимать, что попала не в свой крохотный сарайчик, а в огромный сарай на несколько стойл.
Когда через несколько минут он вернулся, Лэйси набросилась на него:
– Это не мой сарай! Ты же сказал, что Принц довезет меня до дому.
– Ничего подобного я не говорил, – резко ответил Трэй. – Я не говорил, что он отвезет тебя к дому Джасперса. Этот сарай – родной сарай Принца, и именно к нему он нас и доставил.
Схватив жену за руку, он рывком поставил ее на ноги.
– Дурочка, да ты сейчас Бога должна благодарить, что жеребец смог в такую бурю отвезти тебя в безопасное место, неважно какое.
Когда Трэй, взяв ее за руку, потащил за собой, девушке стало стыдно. И чего это она раскапризничалась, как малое дитя? Ничего, не умрет, если одну ночь проведет у Сондерсов на ранчо. Молодой человек схватился за натянутую веревку и двинулся вперед. Лэйси на негнущихся, занемевших от холода ногах поспешила за ним.
Когда они вошли в прихожую и на них дохнуло домашним теплом, она едва не упала. В гостиной были Булл Сондерс и Руби. Будто во сне, до нее донесся голос Трэя, обращенный к женщине:
– Скорее разожги огонь в камине! Мы умираем от холода.
Булл, хмыкнув, поднялся с кресла:
– Я знал, что ты когда-нибудь приволочешь сюда свою шлюху.
– А я знал, что ты, вопреки моему запрету, приволочешь сюда свою, – отпарировал тот. —А теперь живо поднимайте свои зады с кресел и дайте нам обогреться.
Сондерс-младший довел девушку до кресла, где только что сидела Руби, и бережно усадил ее. Встав на колени, он торопливо стал снимать с нее обувь. Когда молодой человек, забравшись к ней под юбку, начал стаскивать с нее чулки, она вяло запротестовала. Сняв чулки, Трэй внимательно осмотрел кожу на ее ногах.
– Слава Богу – розовые. Значит, кровь в них движется. А то я боялся, что уже побелели. Тогда все – ты бы без ног осталась. Но, предупреждаю, как только они начнут отходить, боль будет адская.
Когда молодой человек принялся массировать ей лодыжки и икры, Лэйси убедилась, что он был прав, как никогда. Как только ногам стало немного лучше, появилась такая боль, словно ей в кожу разом впились сотни, тысячи крохотных иголочек. Девушка готова была кричать во все горло, но ее останавливало присутствие двух главных ее врагов. Им она никак не могла доставить такого удовольствия.
Однако Трэй все прекрасно понял по ее глазам, в которых застыла мука.
– Руби, – велел он, – ну-ка быстро принеси сюда полстакана виски.
С мрачным видом Руби отправилась на кухню. Когда она принесла виски, молодой человек всучил стакан Лэйси.
– Пей, – приказал он.
Та механически поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. Жидкость клубком пламени прошла по пищеводу. Девушка закашлялась. По щекам полились слезы.
Трэй недоуменно глядел на нее.
– Ты что, ни разу в жизни виски не пробовала? – ошарашенно спросил он.
– Нет, в таком виде никогда. Если у меня случалась простуда, папа давал мне немного, но в разбавленном виде, с горячей водой и сахаром.
Трэй покачал головой. Она была первой из знакомых ему проституток, которая не могла пить виски как воду.
Постепенно боль куда-то отошла, и Лэйси стало даже как-то не по себе в ее тулупчике, который она до сих пор так и не сняла. Виски возымел действие – в голове заклубился легкий туман. Больше всего ей сейчас хотелось улечься в постель, но девушка стеснялась прямо заявить об этом.
«Этот Трэй… он же наверняка начнет ко мне приставать! Нет, я буду спать здесь, в кресле. Боже, до чего же тяжелая у меня голова. И веки слипаются…» – думала она.
– Мне кажется, твоей женушке, – Булл не мог произнести это слово без злобы, – уже давно пора в кровать.
Парень бросил на отца испепеляющий взгляд и, взяв Лэйси за руку, помог ей подняться на ноги.
– Нет, нет, – запротестовала она, пытаясь высвободить руку. – Я буду спать здесь, в кресле.
– Не дури! – коротко бросил он, и не собираясь ее отпускать. Вдруг Трэй вскрикнул от боли и неожиданности: детский кулачок Лэйси угодил ему прямо в глаз.
При виде такой картины Булл разразился смехом, а Руби гнусно захихикала. Парень рывком вытащил жену из кресла и повел ее через небольшой холл. Собственные ноги уже не держали девушку. Остановившись перед тяжелой дубовой дверью, Трэй пнул ее ногой и втолкнул свою захмелевшую супругу в комнату.
– Это комната моей матери, – голос Трэя прозвучал заметно мягче.
