Барбара уснула, а когда проснулась, в иллюминаторе было уже черным-черно — настала ночь. Она поднялась с койки, поправила платье, затем, как будто ее кто-то позвал, взяла свечу и направилась к двери.
Нэнси подняла голову:
— Куда вы собрались?
— Просто хочу подняться на палубу и подышать свежим воздухом.
Интуиция подсказала Нэнси, что задумала Барбара. Девушка спрыгнула с койки, схватила Барбару за плечи и развернула к себе.
— Разве среди Вилльерсов есть трусы? — Она сильно встряхнула Барбару за плечи, стараясь преодолеть ее вялое безразличие.
Нэнси усадила свою госпожу на койку.
— Послушайте-ка меня! Вы без труда можете вернуть лорда Честерфилда обратно! Вы же знаете его честолюбивые мечты… — При этих словах, хвала Господу, ее госпожа подняла голову и прислушалась. — Сможет ли Элизабет Батлер соперничать с вами, когда вы станете одной из первых дам королевства? Я заметила, как король смотрел на вас. Несомненно, он намерен приблизить вас к себе.
Слабый интерес шевельнулся в душе Барбары. Быть в центре внимания, видеть восторженные взгляды толпы и среди них — синие глаза Филипа, светящиеся возрожденной любовью… Она поставила свечу на пол и вновь свернулась на койке. В конце концов нет нужды спешить. Завтра, если ей не удастся справиться со своей болью, она сможет обрести покой в морской глубине.
Весь следующий день Нэнси неотступно следовала за Барбарой. К вечеру она почувствовала, что опасность миновала, Барбара больше не стремилась расстаться с жизнью. Она заставит Филипа полюбить ее снова! Мужчины падки на женщин и забывают о былой любви при виде смазливого личика, а уж если его обладательница богата, то женитьба, считай, дело решенное. Но вскоре он вновь увидит Барбару, увидит ее во всем блеске красоты, придворной дамой короля Карла II, и тогда он поймет, кого же он любит по-настоящему!
Барбара увлеченно строила планы, старательно обдумывая мельчайшие детали. Если бы сейчас она позволила своим мыслям течь свободно, то воображение услужливо нарисовало бы ей Филипа и Элизабет, лежащих в постели в объятиях друг друга… и жизнь снова показалась бы ей невыносимой. Но, слава Богу, в планах недостатка не было. Они с Роджером должны купить дом в Лондоне. Новомодный особняк! Надо заказать новое платье к приезду короля…
Судно причалило в лондонском порту, и Барбара, сойдя на берег, тут же начала рассказывать Роджеру о множестве новых планов.
— Эй! — улыбнулся Роджер, обрадованный ее возвращением. — Откуда же мы возьмем столько денег?
— Ах, Роджер! Мы будем богатыми. Сказочно богатыми! Король благоволит к нам.
Роджер подумал, что по возвращении король вряд ли будет располагать значительными суммами. В стране назревали финансовые проблемы. Преданные роялисты полагали, что король вернет им прежние владения, конфискованные Кромвелем. Но Роджер прекрасно понимал всю сложность такого дела. Часть имений в официальном порядке уже успела сменить нескольких хозяев. Король не сможет одним росчерком пера вернуть их первоначальным владельцам.
Роджер промолчал, не желая остужать пыл Барбары. Ему даже передалось ее воодушевление, и он почувствовал, что Палмеры займут видное место в королевстве, что они должны быть готовы к будущему возвышению. Он позволил Барбаре вовлечь его в поиски нового дома, и вскоре они подобрали один подходящий особняк, принадлежавший генерал-майору Эдварду Уолли. Он был одним из судей, приговоривших к смерти короля Карла I, и поэтому в данный момент, боясь расправы, спешно отъезжал в Америку. Кинг-стрит была узкой, грязной и тем не менее необыкновенно модной улочкой. Сразу же за ней начинались земли Уайтхолла — резиденции королей.
Барбара стояла в парадном зале особняка, и от волнения у нее голова шла кругом.
— Роджер, это как раз то, что нам надо! Твой парламент неподалеку, а я уверена, что король захочет часто видеть меня в Уайтхолле!
Роджер сказал:
— Отлично, но с мебелью придется повременить.
Она подарила ему сияющую улыбку и сказала:
— Не беспокойся об этом, дорогой. Уверяю тебя, по возвращении короля мода резко изменится. Он влюблен во все французское, а их мебель значительно легче и изящнее нашей. О Боже! — воскликнула вдруг она и зажала рот рукой.
— Что случилось?
— Я договорилась с портнихой и не могу пропустить этой встречи. Портнихи нынче нарасхват. Каждая женщина с деньгами заказывает новые наряды к приезду короля. Мне удалось заказать самой модной портнихе три платья! Она обещала сшить мне их за восемь недель!
Она озорно взглянула на Роджера.
— Я ей сказала, что король мой ближайший друг и ей не поздоровится, если она разочарует меня.
Роджер рассмеялся.
— И она поверила тебе?
Барбара пожала плечами.
— Кто знает? Но какая разница? Через несколько месяцев вся Англия — любой конюх на конюшне — будет знать, что Палмеры близкие друзья короля.
В последнее время Барбара уже начала греться в лучах собственной славы. Разговоры о возвращении короля не смолкали; вспоминали истории из его детства, размышляли о том, каким он стал. Барбара гордилась своим преимуществом, ведь она совсем недавно виделась с королем, пользовалась его доверием, присутствовала на дружеских приемах и играла с ним в карты тихими вечерами.
С удивлением она отметила, что часто вспоминает беседы с королем и невольно запоминает обрывки лондонских разговоров, которые могли бы развлечь его. По вечерам, когда, взбив подушку, она ложилась и смыкала веки, образ Филипа, как прежде, всплывал из глубины ее сознания. Но, странно, в сновидениях Филип почти не являлся ей, а вместо него, смуглый и стройный, над нею склонялся король.
Король вел деловую переписку с Роджером, и в каждом его послании была отдельная запечатанная записка для Барбары. Роджер без комментариев передавал их ей. Карл сообщал о милых пустяках, о своих приготовлениях к отъезду, об ощенившемся спаниеле, вспоминал о том, что происходило в Гааге во время ее пребывания там. Но эти простые строчки не давали прерваться той близости, которая возникла между ними. И каждую записку он кончал напоминаниями: «Когда я вступлю в Лондон, я проеду мимо вашего дома».
Барбара переставляла фарфоровые флаконы на туалетном столике; руки ее дрожали, угрожая пролить драгоценное содержимое пузырьков. Сегодня Карл II вступает в Лондон, возвращается законный король Англии. В городе царили невообразимая суета и ликование.
Барбара в течение нескольких последних недель старательно осваивала искусство макияжа, которое вошло в моду, когда возвращение короля стало реальностью. Барбара уже вполне умело накладывала румяна на щеки, но обычно делала это в спокойной обстановке. Сейчас Барбара, оторвав кусочек красной испанской салфетки, тоже пыталась нарумянить щеки. Руки ее сильно дрожали от волнения, румяна ложились неровными пятнами, и лицо выглядело очень комично. Огорченная Барбара не знала, что ей делать — плакать или смеяться. Она жалобно взглянула на вошедшую в комнату Нэнси, и та невольно рассмеялась.
