— Вы все время меня удивляете и ставите в тупик, Стив Карр. Кто же они были?
— Да никто особенно, вряд ли вам будет интересно, если я буду рассказывать о них… — Стив поспешил отвлечь внимание Анны, опасаясь, что может о чем-нибудь проговориться и повредить своей миссии. Но она продолжала расспросы.
— Откуда вы? Где вы живете?
— Я — с Запада, поэтому странник по характеру. Еду куда захочу и не живу подолгу в одном месте.
— У вас нет дома? Вы все время путешествуете?
— Да, я предпочитаю такой образ жизни.
— Ходили ли вы в школу?
— Что?
— Мне кажется, что вы получили образование…
— Вас это удивляет? Ведь я для вас ковбой, бродяга?
— Ничто в вас меня не удивит. Я поняла, что вы — человек-загадка.
— Моя мать.
Она все-таки не могла скрыть изумления.
— Что?
— Моя мать меня учила и воспитывала. Научила меня и правилам приличия.
— Что-то не верится. Вы бываете так резки с людьми, должно быть, оттого что жизнь была резка с вами.
— Напрасно вы так думаете, Анна, мне моя жизнь нравится. Я справляюсь со своим делом и доволен этим.
— Работали ли вы проводником у частных лиц?
Он насторожился. Какой-то намек на разгадку?
— Зачем вам это знать?
— Ответьте на вопрос, разве он такой уж странный?
— Ну, работал и соглашусь снова работать, если предложат, за хорошие деньги, конечно.
Джинни, получив ответ, переменила тему:
— Вы мне говорили, мистер Карр, что не хотите сближаться с людьми, держите их на расстоянии, чтобы они не уязвили вас чем-нибудь и не причинили вам ущерба. Какой ущерб могу причинить вам я?
— Сами знаете, Анна.
— Я догадываюсь, но не уверена. Волную ли я вас так же, как вы волнуете меня? Почему вы меня отталкиваете — потому что я вам не нравлюсь или из-за Кэтти? — Имя невольно соскользнуло с ее губ.
— Миссис Кинг? Ах да, все, конечно, заметили, и это мне неприятно, но я с ней разобрался. Вчера она подстерегла меня в лесу и, надеюсь, запомнит мою отповедь. Я рад, что эта кошечка не смогла запустит в меня свои коготки. Не люблю хищниц.
— Наверное, многие женщины гонялись за вами в дороге?
— Были такие.
— И вы их всех оттолкнули?
— Ну и любопытный же у вас нос, Анна Эвери! А если я спрошу о ваших любовных делах?
— У меня их нет и не было.
— Как тут поверит — вы такая красивая девушка!
— Да, за мной ухаживали. Но до сих пор я не встречала человека, которого хотела бы узнать ближе.
— До сих пор? — повторил он, ставя ей ловушку, но в то же время боясь развивать опасную тему.
Джинни посмотрела на Стива своим самым прямым и честным взглядом:
— До сих пор, пока не встретила вас.
— Вот как, меня вы хотели бы узнать поближе? Почему?
— Потому что вы интересный, сложный, привлекательный. Потому что вы мне нравитесь. Потому что мы могли бы стать добрыми друзьями. Я говорю слишком смело для леди?
— Да, с такой прямотой леди не говорят.
— Вы боитесь меня, потому что я — леди?
— Леди доставляют мужчинам затруднения и неприятности.
— Как это?
— Вы сами назвали причины, когда обругали меня вчера. А главное, леди желают от меня того, что я не мшу им дать.
— Почему не можете? Разве дружба — такая ужасная вещь?
Стив сжал ее лицо в своих ладонях, заглянул ей в глаза и спросил:
— Вы уверены, что хотите только дружбы, Анна Эвери?
— Я сама не знаю… Честно говоря, не знаю, Стив.
— Зато я знаю, Анна. Мы оба хотим большего, но это невозможно.
— Почему?
— Я не гожусь в мужья. Найдете подходящего парня в Техасе.
— Вы сами мне говорили: «Советы легко давать, трудно выполнить». Я не собираюсь искать мужа в Техасе, и вас не завлекаю в мужья.
— Но вы же не того сорта, чтобы завести с вами легкую интрижку…
— Я… — пробормотала она, обрадованная его словами и тем, как он с запинкой их выговорил.
Но прежде, чем она докончила фразу, он порывисто привлек ее к себе и поцеловал, проникая языком в ее рот. Он прижимал ее все крепче, она чувствовала сухой жар его крепкого тела. Он почувствовал, что она дрожит в его объятиях и отвечает на его поцелуй. Она такая горячая и нежная, так льнула к нему. Он мог взять ее до конца, научить любви… но что дальше? Она уступит ему, привяжется и будет отвлекать его от трудной миссии. Она может стать требовательной и капризной… А может быть, она уступит ему, чтобы отвлечь его внимание от преступных дел отца…
Поцелуи Стива воспламенили Джинни, в ее теле заструились удивительные могучие токи, и она знала, что имя им — Желание и Страсть. Она хотела отдаться им… Но, может быть, они опасны, враждебны, и, уступив им, она окажется в плену, в рабстве. Она отвечала на поцелуи и ласки, но рассудок контролировал страсть… когда желание овладело ею с такой силой, что отозвалось в ее теле острой болью, она прервала наваждение, оттолкнув от себя Стива.
— Стив… Я не могу…
— Я знаю, Анна… Что и требовалось доказать. Я вас убедил?
Джинни смотрела в его лицо и не хотела верить. Значит, он провел урок соблазна… чтобы доказать ей, что поддаваться соблазну они оба не должны? Но он так же пылал страстью, как и она, Джинни это чувствовала! Значит, он лжет.
— Я не могу здесь… сейчас… Но я хочу вас, Стив!
— Желать чего-нибудь — это одно, а совершить опрометчивый поступок — совсем иное. Запомните это, Анна Эвери, и больше не имейте дела с такими мужчинами, как я.
Анна знача, что он мог бы настоять на своем и лишить ее невинности. Но он и не думал похваляться этим перед ней. Нет, он действительно удивительный человек.
— Я неопытна, Стив, потому и опрометчива. Вам легче владеть собою.
— Нет, потому что вы — великий соблазн, Анна. Не очень-то полагайтесь на меня, я опасен и могу обмануть вашу доверчивость. — Стив чувствовал, что страстно желает ее и в то же время хочет найти в себе силы отпустить ее.
Джинни не могла понять, что значат слова Стива: открытый вызов или честное предупреждение.
— Разве мы не можем стать друзьями и сближаться постепенно?
— Нет, Анна, не хочу обманывать вас — не можем. Я пытался, но безуспешно.
— Значит, я должна последовать за вами на свой собственный риск, этого вы хотите?
— Нет, я не хочу этого, Анна. Поймите, что вы могли бы завладеть мною на время, но только на время. В этом я уверен. Вы женщина, которая хочет от мужчины большего, и вы будете страдать, если пойдете за мной.
— Значит, вы отталкиваете меня, чтобы оберечь мои чувства?
— Может быть. Но я знаю, что безумие — вскочить на коня, которого ты не сможешь укротить.
