– Это была пустая, напрасная трата времени, – пожаловалась Ада. – Ну почему он увлекся не Салли или Бетси, а мной? Я пыталась прогнать его; хотя Гилберт думает, что я не очень старалась…
– Я никогда этого не говорил, дорогая!
– Ты так думал и был прав. Но я не могла сопротивляться не Элтему, а маме с Эстер, следивших за мной и приказывавших мне. Я всегда боялась мамы, да и Эстер тоже, но несколько иначе. Она слишком быстра, умна и решительна. В нашей семье не допускают никакой личной жизни, все вмешиваются и критикуют, всех заботят только деньги, замужество и титулы! – Гилберт взял ее за руку, а она продолжала более твердым голосом: – Я старалась как можно больше обременять бедного Элтема. Когда я узнала, что у него нет денег, то стала настаивать на предоставлении мне дома. Ну, он и отвез меня в этот коттедж, ужасное место со всеми этими угрюмыми деревьями. И должна сказать, лорд Фрэнсис, по-моему, человек, который его построил, был сумасшедшим!
– Это был мой прадед, и вы не одиноки в своем мнении!
Ада была на грани отчаяния, но в субботу в коттедже появились Гилберт и его друг – актер Дэниел. Они тайно пробрались в коттедж, чтобы разработать план бегства, которому конечно же воспрепятствовала бы одержимая страхом семья Гейни. Ни одна из ее сестер не знала о существовании Гилберта, и лишь немногие в Лондоне знали, что происходит. Если бы Аду увидели уезжающей из деревни с незнакомым молодым мужчиной, она была уверена, что Эстер навела бы справки, поразмышляла и в результате докопалась бы до правды. Поэтому для Ады самым лучшим выходом было исчезнуть так, чтобы все попытки найти ее сосредоточились вокруг Хойл-Парка.
– Мы думали, все решат, что я утонула, – спокойно призналась она. – Или свалилась в пропасть.
Итак, именно в этот вторник Дэниел, переодетый кучером, расстался с Гилбертом на въезде в Мартлендскую долину и отправился в кабриолете в «Корабль» в Кливе, где немало порассказал о своих хозяине и хозяйке, которых оставил в Заповеднике. А тем временем Гилберт спустился по долине и через калитку вошел в Заповедник; это было примерно в десять минут второго. Он захватил с собой для Ады огромную шляпу и шаль, – ей надо было нарядиться во что-то такое, в чем никто из жителей деревни никогда ее не видел, – а также пару полусапожек, более подходящих для прогулок по Заповеднику, чем домашние легкие туфельки. Ада ждала его; она спрятала его в кустах и, попросив клубники, избавилась от Молли. Затем села в садике перед коттеджем и стала ждать первого прохожего, который станет невольным свидетелем и сыграет важную роль в их спектакле. Первым оказался Джем Херд. Она позвала его и спросила, который час, только для того, чтобы запечатлеть свое присутствие в его памяти.
На этом моменте рассказа Ада замолчала и взглянула на Фрэнсиса:
– Когда мы разговаривали с вами в Кентиш-Таун, вы сказали, что Херд утверждает, будто никогда не разговаривал со мной. Не представляю почему?
– Думаю, он нервничал и смутился; вероятно, любовался вами и боялся, что друзья станут над ним посмеиваться. Ничего более таинственного!
– Да, может быть, и так. Во всяком случае, мы с Гилбертом решили, что Херд запомнил меня, и, как только он ушел, я надела шляпу и шаль, и мы помчались вслед за ним.
– И так поспешно, что только по пути заметили у себя в руках ваши козловые туфельки, и вам пришлось остановиться и зарыть их? – напомнил Фрэнсис.
Ада и Гилберт смотрели на него как на волшебника.
– Откуда вы узнали?..
– Вы хотите сказать, что туфли Ады нашли?
– Да, и выглядели они весьма непривлекательно. Бедняжка Бетси чуть не упала в обморок, увидев их.
– Бетси никогда не падает в обморок! – воскликнула Ада. Тем не менее это известие взволновало ее, но вскоре она продолжила свой рассказ: – Мы шли за этим юным Джемом Хердом, болтая и смеясь, чтобы он наверняка знал, что мы гуляем по Заповедной тропе. Однажды он даже обернулся, и это было все, что нам было нужно. А когда мы уже поздравляли себя с успехом, вдруг из кустов на нас выскочил маленький мопсик, тот, которого я несколько раз видела в лесу с этой юной леди. – Она обратилась к Каролине: – Я решила, что вы где-то поблизости, и, если мы встретимся, вы обязательно узнаете меня! Ведь в то утро, когда мы с Элтемом прошли мимо вас возле его дома, вы, наверное, хорошо разглядели меня? Я шепнула Гилберту, мы свернули на тропинку и попытались спрятаться за деревьями, только они росли там довольно редко. Тогда мы повернули и пошли обратно к коттеджу. Поравнявшись с ним, мы услышали, как вы зовете собачку, и тут мне в голову пришла великолепная идея! Я сбросила шляпу и шаль, отдала их Гилберту, велела ему спрятаться в тех же кустах, а сама забежала в садик и снова уселась в кресло. Тут появились вы с детьми и поймали собачку.
– Так вот, значит, как вам удалось убедить Джема, что в Заповеднике гуляли двое посторонних, и меня, что вы просто отдыхали в садике! Я бы сказала, вы почти одновременно выступили в двух ролях! – Каролина глубоко задумалась. – Я видела вас в саду в половине третьего… Почему мы все были уверены, что мистер Финч с женой в это время уже уехали из деревни? Разве миссис Харпер это говорила?
– Нет, – припомнил Фрэнсис. – Она лишь сказала, что они вышли из леса вслед за Джемом Хердом. Когда я догадался спросить ее, как скоро после него появились они, миссис Харпер ответила, что, по крайней мере, минут через двадцать.
– Мы и представить себе не могли, что кто-то так пристально наблюдает за воротами, – сообщил Гилберт. – После встречи с вами, – он поклонился Каролине, – мы прошли по лесу без всяких происшествий и быстро сели в ожидающий нас экипаж. Мы пробыли на деревенской улице не более минуты. Лицо Ады было хорошо скрыто под огромной шляпой. Ведь очень немногие жители Клива видели ее, если не считать двух-трех слуг Элтема. И все же, решив не рисковать, мы сели в кабриолет и быстро уехали.
– Отлично! – воскликнул мистер Парминтер. – Отлично! – По-видимому, он забыл о сомнительных аспектах их авантюры. – Вы бесследно исчезли, и вас никто никогда бы не нашел. Но, ради бога, приятель… что заставило вас написать мне это письмо? Почему вы не могли исчезнуть насовсем?
– Вы ошибаетесь, – возразил Фрэнсис прежде, чем Гилберт успел ответить. – Мы никогда бы не сумели его найти, и он это знал, не так ли, мистер Финч? Но ваш друг, игравший роль разговорчивого кучера, несколько переиграл. Он, конечно, не назвал ваше имя Сэму Роубаку в «Корабле», но сказал, что вы виноторговец с Дьюк-стрит!
– Да, бедняга оказался в ужасном положении! Мне следовало бы предположить, что может случиться нечто подобное. Актеры! – печально констатировал Гилберт. – И все же нельзя его винить. Он специально пошел в гостиницу, чтобы поболтать с любым, кто согласится выслушать его, о своем нанимателе, о том, как его жена увлекается гербариями, как она любит природу… чтобы к тому моменту, когда мы уедем в кабриолете, у местных жителей сложилось впечатление, что мы всего лишь гости, приехавшие погулять в Заповеднике и полюбоваться красотами природы. Никому из нас и в голову не приходило, что все, кто посещает Заповедник, непременно наведываются в «Корабль». Дэниел понимал, что мы с Адой не можем появиться там из страха, что ее узнают, но в то же время ему было ясно, что в такой жаркий день двигаться в обратный путь не освежившись – значит вызвать подозрения. Он не придумал ничего лучше, чем выставить меня типом, весьма привередливым к еде и питью. Разумеется, все это чушь, но это не важно, потому что хозяин гостиницы был так рассержен, что сам не пожелал обслуживать нас. Только тогда Дэниела осенило, что он слишком много наговорил о характере моей работы в Лондоне. Сначала я не видел причин для тревоги и был уверен, что мы вне подозрений, но после появления в газете статьи об исчезновении Ады стало ясно: друзья Ады могут начать разыскивать всех, кто был в тот день неподалеку от Хойл-Парка, просто как последнюю зацепку. Если бы они пришли на Дьюк-стрит… что ж, у меня возникли бы некоторые проблемы в конторе; поэтому я сказался больным на все время, что провел в Девоншире, но все-таки мне показалось, мистер Скроггс что-то заподозрил.
