– Мне нужнее хлев для поросят, чем карета.
Я радостно засмеялась, когда оказалась в знакомой обстановке – вокруг открытого очага сидели гости. Воробьи и мыши шелестели в толстом слое соломы на крыше, и на мгновение мне показалось, что я снова дома, в Регеде.
– Ты же знакома с Иллтудом, не правда ли? – спросил наш хозяин, когда поднялся со стула представительный седовласый господин. Он был величественен и выглядел необычно для человека в простой рясе христианского монаха. Я попыталась вспомнить, где могла видеть его раньше.
– Это кузен Игрейны, – шепнул Пулентис, пока незнакомец по-родственному обнимал Артура. – Когда-то он управлял всеми этими землями.
И тогда я вспомнила этого человека, который был могущественным принцем и прекрасным воином, а потом ушел от мирских дел и стал монахом.
– Госпожа, – Иллтуд весело улыбнулся мне, когда мы сели, – я знаю, что ты и мой молодой кузен прекрасно справляетесь с хозяйством у себя в Логрисс. Земледельцы процветают, на побережье безопасно, и Британия больше не истекает кровью междоусобиц. – Он взял кусок хлеба и обратился к Артуру. – Похоже, что это путешествие к Саксонскому берегу укрепило твое положение среди союзных саксов. Что сейчас тревожит тебя больше всего?
– Связь, – ответил Артур. Он, как и я, был явно потрясен, что Иллтуд знает о наших делах. – Я добираюсь наладить сеть королевских гонцов, но для этого нужно время.
Монах задумчиво жевал.
– А ты не думал о сигнальных огнях? На севере, римляне построили множество сигнальных башен, но здесь тебе поможет сама природа.
Артур отложил рог, из которого пил вино, и посмотрел на монаха. Иллтуд освободил место на столе, подвинул бутыль с вином на его середину и потом поставил рядом эмалевую солонку и деревянную доску для хлеба.
– С крепостного вала здесь, в Динас-Повисе, ты можешь видеть Брент-Нолл в Сомерсете. За ним идет Гластонбери-Тор, а оттуда можно одинаково легко увидеть и северное, и южное побережье. Конечно, – добавил монах, – у тебя могут возникнуть кое-какие проблемы с этим старым негодяем Гвином, я слышал, он, забирает Тор себе. Он может не согласиться на установку сигнального огня.
Артур усмехнулся.
– С Гвином мы уже договорились. Мы оба разводим лошадей.
– А!.. Значит, ты уже знаком со своим чудаком-соседом? – Смех Иллтуда был очень тихим для такого большого человека. – Если ты решишь построить конюшню на Западе, мои земли в Ллантвите – твои. Ты сможешь приводить туда жеребят для обучения и других, уже обученных, лошадей после похода. Отнесись по-доброму и к моим ученикам, их нужно немного приучать к земным делам. У нас более чем достаточно отшельников, сгорающих от усердия в молитвах. А сейчас мы нуждаемся в священниках, которые могут помогать людям в каждодневных делах: в просвещении, лечении и обучении земледелию. Для некоторых из моих мальчиков это трудно, – добавил он с кривой усмешкой. – Такие мальчики, как Семсон и Пол Аврелий, всегда уносятся куда-то в мыслях, и даже. Гильдасу больше нравятся книги, чем общение с мирянами.
Я вздрогнула, услышав имя последнего, потому что в детстве знала сына Кау и даже, кстати, отвергла его предложение о замужестве. Однако я не знала, что он ушел в монастырь Южного Уэльса.
– Ну, а теперь скажи, что ты собираешься делать с твоим Круглым Столом? – спросил Иллтуд.
Артур непонимающе смотрел на него.
– А что мне надо с ним делать, кузен?
– Организовать такую боевую мощь, как в твоих конных отрядах, собрать их всех в Братство, которое уже становится знаменитым; заставить их забыть вражду племен и следовать за тобой… Это похвально и почти невозможно для выполнения, сказал бы я, зная, как обидчивы могут быть кельты. Но ты, конечно же, не собираешься останавливаться на этом?
Мне было интересно, что ответит Артур, но именно в этот момент Пулентис стал показывать мне только недавно приобретенную великолепную керамическую чашу, которую поднес мне слуга. Я внимательно рассматривала чашу, заинтересовавшись изображением на глиняном кругу леопардов, преследующих друг друга.
– Пятнистые кошки из Англии? – пошутила я, вспомнив историю о сыновьях Палуга, которые пожалели пятнистого котенка, приплывшего к их берегу и выросшего потом в кровожадного зверя, рыщущего по их лесам.
– Это существо постепенно становится все больше и свирепей, – добродушно, засмеялся Пулентис.
– Значит, ты не веришь, что это, потомки того леопарда, который сбежал из какого-то римского цирка? Может быть, он сбежал из зверинца Маэлгона?
– Там и вправду зверинец, – на лице военачальника было отвращение. – Король Маэлгона – хвастун, он сделает все, чтобы его двор выглядел как можно привлекательнее. Недавно он хвалился, что его новый злой пес, которым он так гордится, явился! из потустороннего мира. Он называет его Дорматом – это означает «Дорога смерти». А скоро он будет утверждать, что держит драконов и грифонов в качестве домашних животных.
Я была согласна с такой оценкой моего кузена. Как хорошо узнать, что другие находят его таким же хвастливым и самоуверенным. Мои отношения с Маэлгоном были очень сложными. До замужества он оказывал мне знаки внимания, а когда я однажды дала ему пощечину, он рассказывал всем, что его ударила легкомысленная девица.
Вспомнив это, я вздрогнула, то ли от отвращения, то ли от страха, потому что Маэлгон поклялся, что отомстит мне за отказ. Я никогда не рассказывала Артуру об этом случае, чтобы не вносить раздоров, потому что король Гвинедда нужен был нам как северный союзник. Но одно только упоминание об этом человеке лишало меня душевного равновесия, поэтому я сменила тему разговора и спросила о свиньях, которых разводил Пулентис. Обрадовавшись возможности поговорить на свою любимую тему, наш хозяин принялся описывать животных, только что полученных из Пемброкшира, и мой кузен был забыт.
Мы приближались к Кармартену, и нас стали спрашивать о Мерлине: он рос в этих местах, и сейчас, когда его и Нимю не было уже более двух лет, люди проявляли любопытство и высказывали всякие предположения о том, где он находится.
– Мне известно, – признался мельник, – что чародей вернулся в ту пещеру, которую он называет домом, но держит свое, возвращение в тайне.
– Неужели? – я попыталась скрыть свою радость и изобразила на лице изумление. Мерлин вряд ли приехал бы в Британию, не известив об этом Артура.
– Да, это совершенно точно. – Человек, уверенно закивал головой. – Иногда его паж спускается с холмов и проезжает мимо мельницы на пути в город, где он покупает припасы.
– Какие же чародею нужны припасы? – спросила я, вспомнив, что Мерлин укреплял в людях мысль о том, что он и его силы сверхъестественны.
