– Бригит говорит, что ты потеряла много крови и должна лежать спокойно.
Эти слова показались мне бессмысленными, и я нахмурилась.
– Крови?
Ирландка появилась рядом со мной, Артур встал, и она села на его место.
– Твои месячные были гораздо обильнее, чем обычно, – ласково сказала она. – Но чем бы ни было вызвано первое кровотечение, оно уже прошло, и, если ты будешь пить мясной бульон и проведешь несколько дней в постели, ты поправишься.
И вдруг я вспомнила обвинения и суд Ланселота и свои предположения о беременности.
– Ты думаешь… – слова застревали у меня в горле, и я быстро перевела взгляд с Бригит на Артура.
Я еще ничего ему не говорила, и он не мог знать, какую печальную новость ему предстоит услышать.
Бригит кивком головы подтвердила то, чего я боялась.
– А поединок? – прошептала я.
– Он состоится примерно через три часа, – Артур глубоко вздохнул. – Ланселот просил заверить тебя, что он сделает все, что сможет.
Мои глаза наполнились непрошеными слезами, в них было все: печаль, боль, надежда и страх. Я не хотела плакать при Артуре.
Бригит спокойно встала, чтобы поправить подушки и расправить одеяла.
– Поспи, госпожа. И ты, господин, тоже иди спать. Утром вам обоим понадобятся силы.
Артур сказал, что он будет в соседней комнате, потом подошел к кровати и пожелал мне спокойного сна. Мне хотелось кричать, умоляя, чтобы он не оставлял меня до рассвета и позволил излить ему все свои несчастья. Но Артур не обнял меня, взял мои руки и молча – смотрел мне в глаза. Потом отпустил мои пальцы и пошел к двери.
Я смотрела ему вслед, убеждая себя, что это не первый раз в моей жизни, когда у меня не было никого, к кому можно было бы обратиться, но это не помогло. Рассматривая то место на пальце, где когда-то было материнское кольцо, я думала, как бы поступила моя мать в таком трудном положении. Может быть, она отдохнула бы ночью, подумала я, и вдруг слезы брызнули у меня из глаз, и я расплакалась.
На рассвете, Ланселот выехал на поединок с юношей, который произнес обвинения, придуманные Морганой против меня. Он был прекрасным наездником, но искусство Ланселота владеть мечом заставило его потерять самообладание. На траве еще не высохла роса, когда первый рыцарь Артура пригвоздил незнакомца к земле и предложил ему отказаться от обвинений в убийстве в обмен на его жизнь. К счастью, у юноши хватило здравого смысла принять это предложение.
Я была благодарна Лансу за то, что он дал ему возможность выбора. По крайней мере, после этого меня не будут обвинять в двух смертях.
По совету Бригит я провела следующие два дня в постели, обдумывая случившееся.
Ланс боялся за жизнь верховного короля, и это объясняло его поведение. Теперь можно было надеяться, что он будет относиться ко мне с меньшей подозрительностью, а если поймет, что мы оба преданы Артуру, мы сможем когда-нибудь стать друзьями.
Труднее было понять, почему никто из наших рыцарей не пришел мне на помощь. Понятно, что их запугали и сбили с толку еще в начале праздника, до отравления юноши. Может быть, они уже тогда знали о колдунье и поняли мои намерения превратно, как понял их Ланс. Но все это казалось невероятным, потому что об этом знали только Бригит, Фрида и… Моргана.
Я со вздохом откинулась на подушки. Сколько я могу прощать Моргану? Она была по-своему красивой и упивалась своим положением, верховной жрицы, совершенно убежденная, что является любимицей богов. Каждый в Британии благоговел перед Морганой, и, когда в первый раз увидела ее, я тоже испытывала чувство благоговейного ужаса.
Но, кроме того, Моргана была, склонна к приступам раздражения и иступленного бешенства. Я закрывала на это глаза, надеясь, что ее ненависть ко мне затихнет, как и ее роман с Акколоном. Но теперь оказалось, что Моргана зла на меня не только из-за того, что я знала о ее связи. Возможно, ее обижало то, что я была в таких близких отношениях с Игрейной, а она нет. Или, может быть, она не могла простить Артуру, что он стал верховным королем. Я пыталась разрешить семейные ссоры, но Моргана все больше ненавидела меня.
Я не думаю, что она могла подложить яд. Моргана помогала Артуру вступить на трон, поэтому она, несомненно, не хотела, убивать его. Но ее умение использовать, подходящий момент и стремление обвинить меня в убийстве нельзя отрицать. Мне было страшно представить, но, если бы Ланселот проиграл поединок, к этому часу мы оба были бы мертвы. Из-за Морганы.
К вечеру второго дня болезни я решила пренебречь советами Бригит и выйти. Я хотела обсудить с Владычицей Озера кое-какие дела.
– Она вчера уехала, – нахмурившись, сказала кухарка, чистившая рыбу, – и даже не попрощалась со мной. Они уехали все вместе.
Кухарка перевернула рыбину и стала чистить ее, от раздражения делая резкие движения, от которых серебряные чешуйки разлетались в стороны. Разозлившись на свою золовку, я резко отвернулась.
Приехать ко мне и смертельно оскорбить меня при встрече! Делать намеки, осмелиться обвинить меня в убийстве и расставить сети так искусно, что даже верховный король не смог остановить се! Поставить под угрозу мою честь и мою жизнь и после этого исчезнуть!
Я ругала се самыми последними словами, направляясь в комнату, где стоял длинный стол и где мы с Артуром занимались делами королевства. Но моего мужа Моргане не удалось провести. Артур сдержан в своих проявлениях любви, но я чувствовала, что он верит мне.
Ланс с Артуром изучали один из свитков Мерлина, и, когда я вошла, они оба приветливо заулыбались. Ланселот впервые, проявил ко мне какие-то добрые чувства и поприветствовал меня.
– Мне кажется, я должен извиниться перед тобой, госпожа, – сказал бретонец, идя мне навстречу.
– Я должна тебе гораздо больше, – ответила я, протягивая руку.
– Мы оба в долгу перед ним, – вмешался Артур, беря нас за руки и сжимая наши пальцы. – Мы многим ему обязаны, и с этого дня Ланс будет зваться Рыцарем королевы. Эту честь он заслужил в поединке.
В голосе Артура слышалось облегчение, как будто он тоже чувствовал неприязнь между своим, первым рыцарем и женой и теперь был доволен, что все благополучно разрешилось.
Минуту мы стояли, смеясь и сияя от радости, потом Артур отпустил наши руки, и мы втроем пошли к столу.
– Итак, – начал Ланс, – поединок удовлетворил старых богов и изменил отношение придворных к смерти того несчастного юноши. К счастью, и мой противник, и я получили только несколько ссадин, и мне было жаль, что парень уехал домой: он мог бы стать полезным нам в нашем Братстве.
– Но это не дает ответа на вопрос, кто положил яд в кубок и зачем, – сказала я, поднося стул и усаживаясь напротив мужчин.
