Ее губы показались ему сладкими и невинными и в то же время пьяняще женственными.
А потом он ощутил охвативший ее экстаз — и его поцелуй стал более настойчивым и властным.
Он осторожно уложил ее на подушки и целовал до тех пор, пока оба не начали задыхаться от страсти.
Он поднял голову.
— Люблю!.. Люблю!.. — снова и снова повторяла Лила.
Не услышав ответного признания, она тревожно спросила:
— Вы… вы действительно сказали, что… любите меня? Вы… не сердитесь?
— Я тебя обожаю! А рассердился потому, что не мог поверить, будто ты способна совершить нечто дурное, что могло бы причинить мне боль.
— Ты… меня простишь?
— Мне нечего тебе прощать, — ответил он. — Разумеется, при условии, что ты загладишь свою вину. А сделать это ты можешь только одним способом.
— Как?
— Выйти за меня замуж, и как можно скорее! — счастливо засмеялся он. — Дело в том, дорогая, что я не могу без тебя жить!
Ее лицо словно преобразилось. Сияющими от счастья глазами она смотрела в глаза любимого.
— Ты… ты действительно хочешь… чтобы я стала… твоей женой?
— Мне казалось, я возненавидел всех женщин. Я решил, что не буду жениться еще очень долго, — признался маркиз. — Но теперь я не хочу ждать ни дня! Мы поженимся, как только я получу специальное разрешение.
Лила вдруг осознала, что, как только она выйдет замуж, ей можно будет больше не бояться отчима — тот потеряет над ней всякую власть. Однако ей все еще было немного страшно.
— А тебе… не нужно… получить согласи;., моего опекуна? — спросила она.
— Я ни у кого не буду просить согласия! — заявил маркиз, — Мы поженимся немедленно, втайне. А когда ты станешь моей женой, твой» отчим не сможет утверждать, что я — неподходящий муж. В этом случае он только поставил бы себя в глупое положение.
Маркизу ни к чему было объяснять, что сэр Роберт испытает настоящее потрясение от самого факта его богатства и знатности.
Вряд ли ему придет в голову даже заикнуться, что мистер Хопторн был бы более удачной партией для его падчерицы.
Лила робко протянула руку, чтобы прикоснуться к его щеке.
— Ты уверен, что… это правда? — молвила она. — Ты мне не снишься?
— Это не сон, и наша любовь — реальность, — ответил маркиз.
Тихо вскрикнув. Лила уткнулась лицом в его плечо.
— Ты… не считаешь меня… подделкой?
Маркиз улыбнулся, и взгляд его был полон нежности.
— Ты — самая подлинная, сокровище мое.
— Ты… совершенно в этом уверен?
— Мое сердце говорит с твоим, твои губы говорят с моими. Ты вся — моя, и лучше тебя никого на свете нет!
От радости Лила тихо рассмеялась, и ее смех звучал как песня.
— Я… хочу быть… твоей!
— И Господь видит, как ты мне желанна! — выдохнул маркиз. — Я не хочу спускать с тебя глаз: боюсь потерять.
Он нежно взял ее за подбородок и посмотрел в ее глаза. Он смотрел на нее так долго и с такой любовью, что Лила смутилась и веки ее затрепетали.
— Зачем мне картины, кто бы их ни написал, если у меня есть ты? Ты прекраснее всех женщин, которых когда-либо изображали живописцы!
— Мне… хочется, чтобы ты… так думал… всегда, — сказала Лила. — И… я очень тебя прошу: чтобы кто-нибудь не… отнял тебя у меня… давай поженимся… как можно быстрее!
Маркиз понял: она вспомнила о виконтессе.
— Неужели ты действительно думаешь, что кто-нибудь способен меня отнять? — засмеялся он. — Красавица моя, я искал тебя всю жизнь и уже не надеялся найти. Когда ты появилась передо мной, невероятно прекрасная и нежная, весь мой мир перевернулся!
— Пожалуйста, помоги мне… быть для тебя… такой всегда! — взмолилась Лила. — А твой мир такой необыкновенный… как и ты… и… какие бы трудности нас ни ожидали… я буду счастлива… находиться рядом с тобой.
Маркиз засмеялся и снова ее поцеловал.
А когда у обоих закружилась голова и тела как будто наполнились солнечным светом, он сказал:
— Мне надо идти, дорогая. Предстоит очень многое подготовить. И, самое главное, мне надо получить разрешение на брак. Как тебе кажется, послезавтра ты будешь себя чувствовать достаточно хорошо, чтобы выйти за меня замуж?
— Я и сейчас чувствую себя достаточно хорошо! — заверила его Лила. — Только, боюсь, я… слишком уродлива!
— Не напрашивайся на комплименты, — улыбнулся маркиз. — Знай, мое сокровище: я не стану откладывать нашу свадьбу ни на день» ни на час больше, чем это необходимо. Церемония пройдет в домовой церкви в Кейне, и там же начнется наш медовый месяц.
Ее взгляд ясно сказал ему, как все это волнует ее.
Но когда маркиз попытался встать, она обвила руками его шею, чтобы удержать рядом..
— Мне… надо задать тебе… один вопрос.
— Какой?
— Ты действительно уверен, — медленно промолвила она, — что тебе следует… жениться на мне? Наверняка… твои родные будут недовольны: ведь… я совсем не знатная!
Маркиз вновь засмеялся, и в его смехе звучало искреннее веселье.
— Меня совершенно не интересует одобрение или неодобрение моих родных, — заявил он. — По правде говоря, они так обрадуются, что я наконец женился, и к тому же на такой красавице, что примут тебя с распростертыми объятиями!
Он снова взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.
— Как могло получиться, что в таком маленьком создании сосредоточилось все, что мне дорого в жизни? — обратил он к ней свой философский вопрос. — А что до знатности…
На свете бессчетное количество женщин, но ни одна из них не значит для меня и доли того, что значишь ты!
Лила беззаботно засмеялась, но тут же вновь посерьезнела.
— Я уверена, что… это мой папа помог нам встретиться! — объяснила она.
— Он и твоя мама благословят наш брак, и мы будем жить долго и счастливо! — сказал маркиз. — И твой отчим не сможет нам помешать.
Лила тихо вскрикнула.
— Пожалуйста… поспеши… и получи скорее специальное разрешение! Я так боюсь, как бы он не узнал… что я здесь! Он… увезет меня, и… ты не успеешь ему помешать!
— Уверяю тебя, двери заперты, а прислуга получила строгое приказание не впускать в дом никого, кроме моих друзей и людей, которым я доверяю, — успокоил ее маркиз. — Я всех предупредил, что для посторонних у меня дома не гостит никто, кроме моей тетушки!
— Ты… обо всем подумал! — с благодарностью прошептала Лила.
Маркиз снова поцеловал ее — страстно и жадно.
А потом расцеловал ее глаза, точеный носик, щеки и уголки губ.
Ее губы ожидали его прикосновения, но он приник к ее шее, возбудив в ней новые, неизведанные прежде чувства. Казалось, ее тело пронизывают лучи солнца, превращаясь в язычки нежного пламени. Она невольно подалась ему навстречу, ее дыхание участилось.
