– Кейл Броулин, – сообщил Морган полным ненависти голосом. – Человек без всякой совести.
Мики повернулась, ее тело напряглось от ярости. Кейл умышленно втянул ее отца в карточную игру. Он это сделал, чтобы таким образом ей отомстить! Она проболталась, что ее отец проиграл все свое состояние. Эмет умышленно поставил на кон ее лошадь, чтобы ей досадить. И Кейл без всякого снисхождения его обыграл.
Черт бы побрал их обоих! Эмет мстит ей за то, что она о нем сказала, а Кейл не хочет, чтобы она участвовала в гонках, и именно поэтому лишил ее лошади. Боже, как она ненавидела их обоих за их подлость! Но она так просто не сдастся. Речь идет о ее будущем, и она не позволит, чтобы Кейл Броулин так просто перешагнул через нее.
Мики мгновенно направилась к выходу. Морган последовал за ней.
– Что ты собираешься сделать? Поверь мне, связываться с Броулином – лишь тратить время. Я даже не знаю, где он и что делает с Сандансом. Думаю, Броулин уже продал лошадь.
Он взял Мики за напряженную руку.
– Боюсь, что Санданса уже не вернешь. Но если ты позволишь, я тебе помогу. Мы могли бы отлично поладить, и я позабочусь, чтобы у тебя была заявка – если это то, чего ты хочешь.
Мики не ответила ему. Она уже думала, как ей застрелить, отравить или же ударить дубиной Кейла Броулина. Когда она стремительно шла среди палаток и костров, Морган любовался ее фигурой. Его версия произошедшего привлечет Мики к нему. И когда Мики вернется после своих безуспешных поисков, нуждаясь в утешении, он сумеет оказаться рядом.
Внезапно улыбку на лице Моргана сменило озабоченное выражение. Черт побери, у него же еще есть дела, с которыми надо справиться до наступления ночи. Теперь, когда он упустил Санданса, ему нужно найти быстрого скакуна для завтрашних гонок. Да, он хотел затащить в постель эту заносчивую красотку, но этим следовало заняться, лишь когда будет полная уверенность, что на завтрашних гонках он получит главный приз.
На той стороне его лица, куда он получил удар, появилась улыбка, которой мог бы позавидовать сам Макиавелли.
– Наступит день, Мики, и мы станем любовниками. Я об этом позабочусь.
Пробормотав эти слова, Морган отправился делать необходимые к гонкам приготовления. Мики вполне стоит того, чтобы ею заняться вплотную. Конечно, она не так состоятельна, как Джессика, но какое-то время она его позабавит. Воспоминание о Джессике испортило ему настроение. Если бы не Кейл, она сейчас была бы жива. Он никогда не простит Кейлу то, что тот сделал. И Кейл сам должен пережить то же мучительное горе, те же муки утраты, ту же отравляющую душу ненависть. Этот назойливый ублюдок должен всю оставшуюся жизнь постоянно оглядываться через плечо, ожидая, когда Морган нанесет удар.
Кейла разбудил пронзительный свист Мики. В два прыжка он был уже у входа. Он слышал удары копыт и храп Санданса, но лошадь не могла сдвинуться с места. Кейл предусмотрел, что Мики постарается свистом выманить коня из загона, и крепко его привязал.
Несколько минут Кейл стоял неподвижно, слушая, как лошадь бьет копытами. Он ожидал появления бывшей хозяйки коня, дышащей яростью, но только сейчас вдруг сообразил, что та может прихватить пистолеты. А она определенно это сделает, подумал он. Потеря коня непременно сведет Мики с ума.
Небрежно опершись о край загона, Кейл вгляделся в направлявшуюся к нему фигуру. В лунном свете были хорошо различимы беспорядочно развевающиеся серебристо-золотистые волосы. Несущаяся к нему на одном из отцовских мулов девушка горела от ярости. Она ехала без седла, ее спина была прямой, а подбородок высоко поднят. И когда она спрыгнула на землю, Кейл мог прочитать ее состояние в каждой черте ее прекрасного лица. Если бы взгляд мог убивать, Кейл бы уже сто раз отправился в ад, скончавшись в невыносимых муках.
– Пропади ты пропадом, Кейл! – буквально выплюнула в него Мики таким тоном, словно чувствовала от его имени на языке горький вкус. – Сначала ты лишаешь меня невинности, чтобы увеличить свой список побед, а теперь ты украл мою лошадь! Я буду ненавидеть тебя до гробовой доски!
Боже, да она совсем потеряла голову, решил Кейл. В ее глазах горел синий огонь, а ее грудь ходила ходуном от тяжелого дыхания. Две нижние пуговицы ее узкой рубашки расстегнулись, показывая живот. Щеки Мики разгорелись так сильно, что стали напоминать цветом ее губы. Тусклый свет костра хорошо обрисовывал ее фигуру, напоминая Кейлу о том, что он видел вчера у озера Блю-Лейк.
Кейл посмотрел на злую складку на лбу Мики и ответил на ее взгляд беззаботной улыбкой.
– Сажи еще, что ты ненавидела меня целую вечность. – Ее яростная тирада на него не подействовала.
– И это тоже! – прошипела Мики.
Ей захотелось ударить его – но она уже делала это прежде, и Кейл дал ей сдачи. Это было очень больно.
– Я хочу получить Санданса обратно... и сейчас! – крикнула она ему в лицо, словно перед ней стоял глухой.
Кейл безразлично пожал плечами:
– Прекрасно, Ки.
Его спокойное согласие мигом лишило ее парус ветра. Несколько мгновений Мики смотрела на него с молчаливым изумлением.
– Как это? Мне надо было только попросить?
Кейл кивнул. Мики в недоумении повернулась, чтобы забрать лошадь из загона, но тут Кейл схватил ее за руку.
– Я сказал, что ты можешь ее забрать. Но еще не сказал, за какую цену.
– И что ты от меня хочешь? – подозрением спросила она.
– А, что у тебя есть? – На его резко очерченном лице появилась дьявольская улыбка, а серебристые глаза заблестели.
– Шестьсот пятьдесят долларов, – выдохнула Мики и зло сжала зубы.
– Жаль, – с насмешливым сочувствием вздохнул Кейл. – Я думал, восемьсот...
Видя, что она готова упасть на землю, Кейл широко улыбнулся.
– Сколько Санданс стоит для тебя, мегера? – продолжал безжалостно издеваться он. – Если у тебя сейчас трудности с наличными, мы могли бы найти что-нибудь на замену.
Глаза Мики гневно сузились. Его взгляд пробежал по ее роскошной фигуре, не пропустив ни одной интересной детали.
– К примеру... – горько предположила она.
– Тебя, Ки, – просто произнес он. – На все ночи, как только я пожелаю заняться с тобой любовью...
Ему захотелось взять этого красивого эльфа в свои руки; он испытывал незнакомое прежде желание обнять эту девушку, чтобы защитить ее от неприятностей и тех разочарований, в которые она неизбежно попадет. И это чувство определенно не имело ничего общего с желанием утереть нос Моргану Хагерти!
Она была в ярости.
– Ты, бессовестный сукин...
Он поспешно дотронулся пальцем до ее губ, чтобы ее заглушить.
– Ты меня уже так называла. Постарайся изобрести что-нибудь новое и не такое вульгарное. Просторечие тебе не идет, – насмешливо поддразнил он.
